А теперь? Все, что проигрывал его внутренний телевизор — это сцены погони из фильма «Ведьма из Блэр», где он в панике спасается бегством, не имея ни малейшего понятия, кто его преследователь… и окажется ли он когда-нибудь в безопасности.
Выйдя из ванной комнаты, Джон обнаружил поднос, на котором были сэндвич с говядиной и здоровый-как-его-голова кусок морковного пирога. Никаких напитков, но Куин знал, что Джон восполнит свое обезвоживание бутылкой Джек Дэниэлс.
Джон ел стоя перед комодом, нагишом, как в день своего рождения, и когда еда попадала в желудок, она высасывала из него всю энергию, выкачивая все без остатка из его головы.
Вытерев рот льняной салфеткой, он вынес поднос в коридор, а затем снова направился в ванную комнату, где только по привычке почистил свои зубы.
Джон выключил свет в ванной комнате. Затем в спальне.
И уселся с бутылкой «Джека» на своей кровати.
Несмотря на всю его усталость, он не собирался ложиться. Существовала обратная связь между его энергетическим уровнем и расстоянием между слухом и восприятием. Даже если его глаза закрывались, и через секунду голова падала на подушку, то сразу же начинали вращаться мысли, от которых он, в конечном итоге, просыпался и смотрел в потолок, считая часы.
Проглотив остатки в стакане, Джон уперся локтями в колени. Через несколько минут его голова начала клониться в сторону, а веки тяжелеть. Накренившись, Джон позволил себе повалиться, но не был уверен, в каком направлении это произойдет: на подушки или ватное одеяло.
На подушки.
Подняв ноги на кровать, Джон натянул одеяло до бедер, и наступило мгновение, когда он провалился в долгожданное блаженное беспамятство. «Может, этой ночью цикл будет разрушен. Может, это сладкое освобождение засосет его в черную дыру, на которую он так надеялся. Может, он…»
Его глаза распахнулись, уставившись в кромешную темноту.
Нет. Джон был на грани нервного истощения, но не мог, ни заснуть…, ни находиться в бодрствовании. Потирая лицо, Джон понял всю противоречивость положения вещей, равносильную познавательному эквиваленту шмелей, способных летать. Физики придерживались того, что это невозможно, и все же это было так.
Перекатившись на спину, Джон скрестил руки на груди и зевнул так, что хрустнула челюсть. Потянувшись, он включил свет. Темнота усиливала головокружение, а свет жалил глаза, пока они не начинали слезиться. Обычно, он поочередно, то включал, то выключал свет.
Из коридора со статуями послышалось, как Зейдист и Бэлла с Наллой направляются в свою комнату. Пока пара обсуждала ужин, Налла агукала, как делали все маленькие детки, будучи сытыми и окруженными родительской заботой.