За Гранд-Арш каменная река внезапно оборвалась водопадом: узкий пешеходный мост ненадежно покоился в пустоте над кладбищем Нейи. За кладбищем простиралась бесконечная панорама парижских предместий. Были они чужими и далекими, как звезды, глядя на которые воображаешь себе какую-то другую жизнь, совершенно не похожую на земную. Были они манящими и недоступными, как давно ушедшие времена, как времена, которые настанут, когда наши кости истлеют под землей. Лишь один взгляд на дымные трубы Нантерра выбивал жгучую слезу. Словно где-то над ухом зазвучала вдруг полузабытая песня: это никогда не случится с нами… А безмолвные, как обелиски, небоскребы бросали густую тень на заросшие цветами могилы: там, под белыми камнями, под черными елями, покоились люди, и над их головами неслись поезда, полыхал неон. Над их головами трепетал на ветру мост, на котором незнакомая им я проживала минуты своей жизни.
Назад я брела постаревшая на несколько лет. Меня не взволновали ни подъем на Арку в прозрачном лифте, ни вид оттуда на Елисейские поля. Я хотела дождаться вечера, чтобы увидеть, как над Эспланадой зажгутся огни. Я хотела, чтобы в честь моей печали погасили это беспощадное солнце и мир погрузился в полнозвучную минуту молчания. Мне вдруг стало очень понятно, что где-то далеко позади за моим Йоши, за моей великой любовью, наглухо закрылись стеклянные двери и никогда, никогда, никогда он не будет стоять со мной на мосту в Дефанс, молодой и красивый, не будет идти по пустынной Эспланаде, обнимая меня за талию. Не выпьет со мной вина в баре под крышей Арки, не прикурит для меня сигарету на одной из этих скамеек. Что иметь домик в Дефанс — то же самое, что иметь персональную ложу в аду неисполнимых желаний, невосполнимых утрат и непоправимых ошибок. Что однажды, неизбежно, такие же двери с грохотом захлопнутся за Игорем, за всеми, кого мне суждено полюбить. Так мы путешествуем — в одном-единственном направлении, от своего прошлого к своему будущему, и никому не ведомо, как долго нам по пути.
Уттара Бопха плывет по воздуху в плетеной ладье, увитой цветами, и травами, и лозами столь густо, что напоминает цветущий остров. Целые гирлянды длиною в сто локтей свешиваются с ее бортов. Тень от ладьи ползет по земле. Уттара Бопха стоит на носу с жезлом в белых руках. Волосы ее пронизаны светом и сияют, будто солнечная корона. Величественная и грозная, Уттара Бопха окружена котами и кошками всех мастей, числом двести сорок. Коты восседают у нее за спиной, выглядывают из сочных трав и жмурятся в блеске ее лучей. У котов мудрые и отрешенные лица. Люди внизу приветствуют великолепную ладью, они ломают шапки и машут. Ее снимает телевидение; только некоторые женщины, недостойные, при виде ее бегут без оглядки и в ужасе прячутся в хижинах. Они стенают и плачут, и от страха лезут с головою в сундуки и ныряют в кадки с водой. Уттара Бопха идет вершить праведный суд.