Книга Блаженств (Ривелотэ) - страница 71

Я сажусь и закуриваю, стряхивая с себя морок парижских призраков. Я благодарю Господа за щедрость, чувствуя себя обласканной, лелеемой, любимой дочерью.

Чтобы выбраться со стрелки, мне нужно подняться по лестнице. Поднявшись к стене, я замечаю небольшую табличку. На табличке выбито: «В этом месте 18 марта 1314 года был сожжен последний Великий Магистр Ордена Тамплиеров Жак де Моле». Я застываю перед надписью и в этот момент отчетливо слышу женский смешок над ухом. Поблизости никого нет, но мне точно известно, кто смеялся. Матильда, блуждающий огонек, чуткий ангел, существо Истинного мира, мой проводник к месту силы, бывшему местом силы задолго до Жака де Моле. 18 марта — ее день рождения.

В Париже писалось хорошо. Я садилась за работу около десяти часов вечера, когда неугомонные горничные наконец оставляли меня в покое, расстелив постель и подбросив в нее карточку с прогнозом погоды на завтра, который никогда не оправдывался. Единственное, от чего я страдала, — это от ночных приступов голода. Уединенная жизнь сделала меня абсолютно неконтактной, и мне было почти физически тяжело набрать номер гостиничной службы, чтобы заказать еду. Ложилась я под утро, а вставала около полудня, пропустив изобильный завтрак, подаваемый в ресторане отеля. Весь день, до ломоты в коленях, я бесцельно слонялась по городу.

Начались забастовки. Порой на улицах я встречала пикеты, и это напоминало съемки фильма, действие которого происходит в семидесятые годы двадцатого века. Над пикетчиками раскачивались транспаранты и клубился слезоточивый газ, и во всем этом действе было что-то архаичное и карнавальное. В метро запахло плесенью и мочой. Некоторые ветки были перекрыты, на других ходил один поезд из пяти, и войти туда можно было бесплатно. Только одна ветка, желтая, продолжала функционировать в прежнем режиме: полностью автоматизированные составы управлялись без участия машинистов, и бастовать было некому. Этим обстоятельством и был продиктован мой выбор, когда на очередную прогулку я отправилась в Дефанс.

Выйдя из-под земли, я пошла в сторону Гранд-Арш. Стоял яркий солнечный день. Была суббота, и офисные здания пустовали. Безлюдная Эспланада текла мне под ноги каменной рекой, а ее берега щетинились небоскребами. Непостижимым образом Дефанс висела в воздухе; висели крошечные садики и цветные бассейны, пологие лестницы и немыслимые нагромождения высотных сооружений. Где-то там, внизу, под эстакадами и мостами, сновали автомобили, грохотала железная дорога, но наверху, в Дефанс, было тихо и пусто. Я шагала вдоль Эспланады, чувствуя себя крохотной букашкой в огромном гулком коридоре, полном света и сквозняков. Накануне я разговаривала с Игорем по телефону; он был не в Москве — отлучился на несколько дней по семейным делам в родной город, — и его голос звучал глухо, как из-под земли. Он намекнул, что не прочь приобрести для меня жилье, чтобы мне было куда возвращаться из моих бестолковых странствий, и теперь я оценивающе разглядывала фасады многоквартирных домов.