– Обними же меня. Не бойся. Так нужно, – настаивал я.
Но она, затворив на замок свои веки, металась по сторонам головой и, вцепившись ногтями в ковер, ударяла по полу плечами, а из груди доносился шершавый, пеняющий гул проржавевшего колокола – я так понимаю, то била в набат тень удавленного дуралея. (Господи, сколько же раз спасают нам жизнь мертвецы! Неужто настолько чураются нашей компании? Если да, что-то в нас явно не так.)
Даже когда в пустыне затеялась буря, а море взвихрил циклоном тайфун, пальцы Арины не выпустили ковра. Пока она драла эту сомнительную страховку, комната полнилась звоном крушения. Этажерка у ближней стены опрокинулась и затянула на дно за собой все свое состояние. Первой перевернулась гондола, нырнув бескозыркою вниз. Искрометнулась за нею лодочка в стиле Галле. Вслед утопился в осколках фарфоровый Шива. Обитель Далиды не досчиталась также плафона от ночника и хрустальных часов, взорвавших салютом паркет при попытке удрать с трясущегося комода. Но и этим потери не ограничились: список жертв пополнили гипсовый бюст Мишеля Фуко и картинка Сафронова с изображением двух полушарий, равно похожих на ягодицы, половинки разрезанной груши и женскую грудь.
Обнаружил я их, прибираясь после ухода растроганной гостьи. Фуко был без уха, но выглядел молодцом и заслужил водрузиться бочком на самом верху гардероба. Что до картины, то ей пришлось туго: рамка разбилась, а посередке холста, на самой границе грудей-ягодиц, зияла дыра, откуда торчал нехорошим намеком перст Шивы.
Опасения мои подтвердились: хозяин стоиком не был.
– Чудовища! Монстры! Уроды! Животные! Звери! Скоты! Фрицы! Фашисты! Нацисты! – Судя по связкам синонимов, у Давида троилось в глазах. – Чем вы здесь занимались?! Бомбометанием? Можно подумать, не трахались, а кидались моими шкафами!
– На вот. Возьми и заткнись. – Я протянул кредитную карту. – Код записан фломастером на обороте.
Давид поглядел и присвистнул:
– Тут имя папаши.
– У него таких штучек хватит еще на вагон твоих Шив.
– Спасибо, братишка. Будешь рядом, еще заходи. Привет Жанке.
Я сошел на пролет по ступенькам.
– А что за штука такая – парализин?
Давид отмахнулся:
– Туфта. Но действует безотказно. Ага.
– Сука ты. Хотя, если честно, еще не совсем педераст. Пока, Далида.
На улице тихо мурлыкало солнце. Или утро мурлыкало где-то во мне. Я совершенно проснулся и очень хотел наконец-то поспать. Жанна как раз садилась в такси.
– Вот и я.
– Вот и ты.
– Сломалась машина?
– Сломались мозги. Я пьяна.
– Так рано?
– Скорее так поздно: не просыхаю вторую неделю. Ты вернулся или просто пописать зашел?