— Символизм включает в себя не только поэзию.
— Я знаю, что он распространился и на прозу, — кивнула Заза. — Мой дядюшка отдал дань прозе и написал даже две книги.
— Я должен их прочитать!
— Думаю, что они давно не переиздавались и их трудно будет найти.
— Ну вы-то можете дать мне их прочесть?
— С превеликим удовольствием, но у меня с собой их нет.
— Но вы хотя бы могли пересказать мне их содержание, чтобы я мог с полным правом высказать свое восхищение интеллектом вашего дяди.
— Но я считаю, что вам прежде надо было бы познакомиться с ним поближе. Ведь нельзя судить об интеллекте человека только на основании поверхностного знакомства с ним и его трудами, — с упреком заметила Заза.
— Я уверен, что он самый замечательный человек на свете, хотя бы только потому, что обладает столь очаровательной племянницей, — галантно вышел из положения молодой человек.
Этой фразой он поверг Заза в величайшее смущение. Она робко возразила:
— Вам не следует так говорить. Это против правил приличия.
— Правил приличия? — переспросил Пьер Бувье, в удивлении вскинув брови. — Какие могут быть правила приличия между символистами? А ведь мы принадлежим к их кругу, не правда ли? Символисты против всяких условностей и стереотипов. Они открыто выражают то, что думают и чувствуют. И я поступаю именно так.
— Мне кажется, что я должна остановить вас.
— Вы недовольны, что я говорю вам правду?
— Не то чтобы недовольна… но… вы смущаете меня немного, — призналась Заза.
— Я это чувствую. Но как раз ваше смущение мне и нравится в вас больше всего.
Он сделал многозначительную паузу и продолжил, как бы говоря самому себе:
— Я уже давно забыл, что женщины могут краснеть, смущаться и воспринимать мир с наивной верой, что он неиспорчен, что в нем нет уродства, подлости и прочего зла. То, как он это сказал, несколько удивило Заза.
— Наверное у вас в прошлом были какие-то неприятные моменты.
— Может быть, вы и правы, — сказал он резко. — Но я не хотел бы об этом сейчас говорить. Я испытываю только одно желание — говорить и говорить о вас.
Заза никак не могла найти способа прервать поток его комплиментов. Но, к счастью, на столе появились заказанные ими омлеты. Они выглядели так аппетитно, а она была так голодна, что тут же, как истинная символистка, презрев все условности, накинулась на еду.
— Вероятно, вы взяли недостаточно провизии в дорогу, ведь от Дорна до Парижа порядочное расстояние, — улыбнулся Пьер, видя с какой жадностью Заза поглощает омлет.
— К сожалению, мы не запаслись ничем. Но мой дядюшка кое-что покупал на станции.