Ему не хватало слов. Возможно, его разум, забитый саблями, ружьями и военным уставом, просто исчерпал свои запасы. Его ярко-алая военная форма блистала золотыми шнурами и латунными пуговицами и сидела на нем безукоризненно, сапоги были начищены до зеркального блеска. Белоснежные перчатки лежали рядом на диване, как запасная пара рук, и он то и дело прикасался к ним, хватал и снова клал, будто хотел пробудить их к жизни. Хоть рот его скрывали светлые усы, было заметно, что он нервничает. Разговор их перемежался короткими неловкими паузами, часто даже обрывался на полуслове.
— Капитан, скажите, если вам чего-то хочется, по-настоящему хочется, что вы делаете для того, чтобы получить это?
— Все просто. Я настраиваю себя на то, что мне нужно, и иду в атаку. Для меня это — как скакать на неприятеля с саблей наголо. В таком деле нельзя думать, должна быть только одна мысль — убить врага.
— Живо представляю себе это.
Он беспокойно схватил перчатку.
— Я не имел в виду…
Она улыбнулась.
— Я понимаю, что вы имели в виду.
Он зарделся и сделался похож на школьника, хоть и был двадцатитрехлетним офицером прославленной российской армии.
— А женщины? Они тоже должны вести себя так же?
Он рассмеялся и хлопнул себя по ляжке.
— Нет. Если женщине действительно чего-то хочется, она должна попросить об этом мужчину.
Валентина опустила глаза и посмотрела на свои руки.
— Если есть что-то, о чем вы хотите попросить меня, почту за честь, — взволнованно произнес Чернов.
— Нет. — Она заставила себя посмотреть на него. — Несколько недель назад на Морской я видела демонстрацию рабочих.
— Сборище подстрекателей и заговорщиков. Мы уже получили приказ быть с ними потверже. В следующий раз, когда они попытаются что-либо подобное учинить, мы сметем их лошадьми. Не волнуйтесь, это всего лишь безграмотные крестьяне.
Дождавшись, когда он закончит, Валентина сказала:
— Среди них было немало женщин.
— Да, мне говорили.
— Эти женщины не думали. Они были готовы убивать ради того, что им нужно. — Валентина говорила тихо и спокойно. В ее взгляде наконец-то появился интерес.
— Они делают то, что им велят их мужчины. Не беспокойтесь, больше они вас не потревожат. Мы не должны позволять всяким анархистам подрывать устои нашего государства. Что еще нужно этим забастовщикам? Они и так уже получили свою Думу, но даже после этого не успокоились. Правильно говорил мой отец: чем больше им даешь, тем большего они требуют.
— Благодарю, что объяснили, господин капитан. Значит, когда в следующий раз они выйдут на улицу, вы и женщин будете давить лошадьми и рубить саблями?