— На что уставилась? Небось любовника своего ищешь? — Девушка усмехнулась. — Не беспокойся, я их всех целую на ночь. Со мной он в надежных руках. Я Дарья Шпачева, если ты не знаешь.
Девушка была высокая, выше Валентины, худая и юркая, как ласка, с широкими скулами и смуглым лицом южанки. Из-под белой косынки выбивались черные волосы, руки с большими суставами пальцев казались крепкими и умелыми, как у крестьянки. Улыбалась она открыто и искренне.
— Ты что, язык проглотила? — нетерпеливо произнесла Дарья.
— Я тут буду работать санитаркой.
Девушка подняла таз с бинтами и сунула под нос Валентине. От него неприятно пахло.
— Вот. Это будут твои новые духи, когда начнешь здесь работать.
— Я нюхала и похуже.
Неряшливая санитарка закатила черные глаза.
— Только не говори, что я тебя не предупреждала.
Валентина улыбнулась.
— Не скажу.
— Мало того, тут все время приходится быть на ногах. За день, бывает, не присядешь.
— Ничего, у меня сильные ноги. — Годы верховой езды не прошли зря. — Если здесь так плохо, отчего же вы тут работаете?
Девушка вытерла руку о замызганный белый фартук, оставив на нем очередное пятно.
— Все лучше, чем паршивых коз в вонючем ауле доить.
Она обхватила одной рукой таз и, прижав его к боку, как козленка, пошла быстрой пружинящей походкой по коридору.
Валентина никогда раньше не слышала, чтобы женщины так ругались. Она улыбнулась и поспешила к выходу. Выйдя за дверь, девушка заметила Йенса. Дожидаясь ее, он стоял в тени липы неподвижно, со скрещенными на груди руками и хмурился.
Они шли рядом, но не прикасались друг к другу. Валентине пришлось ускорить шаг, чтобы не отстать, потому что Йенс своими длинными ногами мерял дорогу так, словно ему было все равно, есть она рядом или нет ее. Однако он пришел к госпиталю именно в то время, когда было назначено ей, и Валентина понимала, что встреча их не случайна.
Йенс выглядел ужасно. Густой слой жирной серой пыли покрывал все его пальто. Пыль была и на черной меховой шапке, и даже на рыжих бровях. Доверившись Йенсу, который почти бежал по Загородной улице с решительным и целеустремленным видом, Валентина не задумывалась о том, куда лежал их путь. Они почти не разговаривали, и все же она ощущала его присутствие, каким-то невообразимым образом, даже не поворачивая в его сторону головы, представляла себе его длинные руки, полы его пальто, которые путались у него в ногах, его ботинки, со скрипом погружающиеся в рыхлый снег, его дыхание, стремительно поднимающееся спиралями белого пара в холодный воздух, и его желваки, которые беспрерывно ходили, будто вторя его мыслям. Он смотрел прямо перед собой, и Валентина подумала, не забыл ли он о ней.