— Ваша компаньонка, поди, уж заждалась вас, — сказал Фриис.
— Да, наверное.
— У вас будут неприятности?
От этих слов Валентине вдруг отчаянно захотелось остаться здесь, и пробыть рядом с этим великаном до самого утра, и чтобы он, как сейчас, стоял к ней так близко, что она могла притронуться к его серому пальто. Она откинула капюшон.
— Сегодня у меня в компаньонках подруга моей матери. В новом сезоне я не одна у нее, и, я думаю, она ужасно рассердится. Но, — добавила Валентина, заговорщически улыбнувшись, — я скажу ей, что была занята образованием — изучала звезды. Хотя вполне может быть, что она сейчас так веселится, что и не заметила моего отсутствия.
— Вашего отсутствия невозможно не заметить.
Она проглотила подступивший к горлу комок и хотела что-то сказать в ответ, но так и не нашла подходящих слов.
— Спасибо, Йенс. Спасибо за то, что показали мне звезды.
Он повернул голову, посмотрел на дворец, приоткрыл рот, чтобы что-то сказать, но вместо этого лишь коротко поклонился и обронил:
— Это честь для меня.
И это все? Вот так формально? По правилам? В этот миг глаза его не были похожи на те глаза, которые так внимательно всматривались в нее на лесной опушке. Неужели придворные увеселения вот так влияют на человека? Превращают его в кого-то другого?
— Удачи вам с туннелями, — промолвила она, не найдя ничего лучше.
— Спасибо.
— Сказать вам что-то?
— Конечно, прошу вас.
Тело его не пошевелилось, и все же она почувствовала, что в эту секунду он приблизился к ней. В мыслях. Почти прикоснулся…
— О звездах вы знаете столько же, сколько я о туннелях.
Его длинный прямой нос сморщился, Йенс фыркнул. И тогда она добавила:
— Я ничего не смыслю в химии и биологии, хоть они и нужны мне, но в звездах я разбираюсь.
Она надеялась, что это рассмешит его, но вместо этого он уставился на нее непонимающе.
— Простите, но зачем вам химия и биология?
— Я собираюсь стать санитаркой.
Он не рассмеялся, и за это она была благодарна ему.
Пока Йенс бродил взглядом по ее лицу, она не могла понять, что творится за его зелеными глазами. Она лишь видела, что дыхание его сделалось тяжелее.
— У меня есть друг, врач, — произнес он осторожно. — Он как-то говорил мне, что для того, чтобы стать санитаркой, нужно быть очень сильным человеком. Кровь, раны… К тому же для этого нужно тяжело работать.
— Я работаю.
Губы его медленно растянулись в улыбку. Один их уголок поднялся выше другого.
— Не сомневаюсь в этом.
— Я при виде крови не упаду в обморок. И я могу быть жесткой.
— Над последним вам, наверное, еще стоит немного поработать.