В самых тайных глубинах его души, которые есть у каждого человека, там, куда вход посторонним строго-настрого заказан, хранилось под семью замками одно воспоминание. Дело в том, что Артур Бестужев был однажды женат. Брак состоялся по любви и обоюдному согласию, и последовавшее через некоторое время известие о беременности супруги было воспринято им с радостью. Однако беременность протекала крайне тяжело и трагически закончилась преждевременными родами. И вроде Артур вел себя достойно, как любящий мужчина, и вроде супруга смогла справиться с бедой, но взаимные чувства покинули их.
Однажды он узнал, что супруга не устояла перед искушением, у нее появился другой мужчина, и они расстались. И дело-то, в общем, было не в самой измене, ведь хранить верность без любви вовсе не обязательно. Ему до смерти обидно было то, что новым избранником бывшей супруги стал человек, по мнению Бестужева, крайне недостойный. Это было больно, поскольку задевало его мужской инстинкт собственника, и все воспоминания о том браке он запечатал и спрятал очень глубоко, на самое дно души. Теперь, перед лицом вечности, было самое время открыть потайной сундучок и разобраться со всем этим.
Он осторожно — мысленно, конечно, — приподнял крышку сундучка и позволил давним воспоминаниям потихоньку просочиться на свободу. Они были черного цвета и причиняли ужасный, почти физический дискомфорт: распространялись, как яд в крови, и постепенно заполняли все пространство души. Тогда Бестужев понял, что нужно срочно что-то делать, иначе общее отравление неизбежно, а это сейчас совершенно некстати. И он принялся неторопливо размышлять. Черную мысль о супруге очистил воспоминаниями о том, как им было здорово вдвоем, и о том, что она, как всякий человек, имеет право и на счастье, и на ошибку. Ведь жизнь больше, чем любовь, и теперь, по прошествии многих лет, он и сам был не вполне уверен, что рано или поздно не ушел бы от нее. Бестужев честно признался сам себе, что первым мог изменить и он, если бы подвернулась оказия: это было просто делом времени и случая.
Вернувшись от размышлений к созерцанию, Бестужев с удивлением обнаружил, что мысль о бывшей супруге была уже не черной, а лишь светло-серого цвета. Он проделал то же самое с мыслью о сопернике, который, вполне возможно, был вовсе не таким плохим человеком, — если честно, Артур и не знал-то его как следует. Затем он очистил мысль об обиде на них двоих, послав им мыслеформу любви нежно-розового цвета… Он снова и снова возвращался к своим, ранее черным мыслям и очищал их светом, пока не убедился, что в его душе больше не осталось злобы. Без нее стало несоизмеримо легче, и теперь он был готов предстать перед любым судом.