— Я арестую вас, — рычал охранник и тянулся жилистой лапой к побледневшему инженеру. Но лапа повисла в воздухе.
Жужжание тихой песни прорезала дрожь тревожных звонков. Над конвейером, над конторками мастеров, над столом инженера вспыхнули яркие надписи экранов:
Свет, за секунду до того ослепительно яркий, померк. Еще и еще. Через полминуты, кроме синих лампочек у дверей, в длинном здании цеха не было ни одного огонька.
По мере того как угасало электричество, усиливался напев. Из робкого жужжания он вырос в боевую песню, поднялся к почерневшему стеклянному небу, заполнил весь зал цеха, заглушил хриплое рычание охранников. Могучие звуки «Интернационала» стихийно гремели под сводами. Обезумевшие от собственного крика черные куртки гнали рабочих.
Подняв над головами карманные фонарики, охранники били рабочих по чему попало. Резиновые палки с тупым звуком опускались на спины, плечи, головы. Серые комбинезоны, как шествие привидений, тянулись к выходу под неумолкающие звуки гимна…
Среди общего шума и сумятицы высокий рабочий торопливо говорил соседу:
— …нужно понимать, Ганс, это единственный случай разнести к чертям всю лавочку. Сосед испуганно отшатнулся:
— Ты с ума сошел, Эрих!
— …слизняк!
— Что будет с нами?
— В большом деле нельзя без издержек. Ганс покачал головой:
— Я не хочу быть издержкой. Эрих вспылил:
— За каким же чертом ты шел в партию? Толпа рабочих была уже на заводском дворе. Подгоняемая палками и сапогами дружинников, она втягивалась в нору подземного убежища. Гудели мелькающие клетки патерностера (Патерностер (буквально: отче наш) — так называют подъемник, состоящий из непрерывной ленты с кабинками прим. автора).
Эрих впился в рукав Ганса. Они пробегали мимо двери, сквозь щель которой пробивался слабый луч света. По ту сторону белел мрамор распределительного щита. Дежурный электрик стоял у рубильников.
Эрих потянул Ганса к двери:
— Только включить рубильник, ты понимаешь?
— Нет, нет, — испуганно прошептал Ганс и вырвал рукав из пальцев Эриха.
— Иди к черту! — Эрих скользнул в дверь будки.
Тогда следом за Эрихом в будку электрика вбежал и Ганс. Когда Эрих потянулся к рубильникам, электрик завопил. Ганс ударил его ключом. На крик бежали охранники. Грянули выстрелы. Эрих повис на рубильнике и тяжестью сползающего тела включил его. На мгновение заводские дворы залились светом.
Вспышка была столь короткой, что капитан Косых не смог бы даже указать место, где она возникла. Ясным стало только одно — внизу действительно был Нюрнберг. Остальное должны были сделать приборы и искусство бомбардиров. Каждая бомба на счету, Косых от души радовался приказу Дорохова: «Вести бомбометание с пикирования!» Это сделает бомбардировку более действенней. Можно было рассчитывать, что третьей колонне, которую вел сам Дорохов, удастся начисто разрушить намеченные объекты. Лишь бы не подгадили бомбардиры…