Блокнот почти закончился. Еще две-три страницы и…
Камилле не хватило духу пролистать его, и она усмотрела в этом знак. Конец блокнота, конец каникулам.
Она сполоснула чашку и вышла, тихонько прикрыв дверь. Пока стирались простыни, она посетила магазин «Darty» рядом с Мадлен и купила Франку новую систему. Она не хотела оставаться в долгу перед этим человеком, но, выбирая, положилась на продавца.
Она любила, когда другие принимали за нее решение…
Когда Камилла вернулась, квартира была пуста. Или безмолвна. Она не стала выяснять. Поставила коробку с Sony перед дверью соседа по коридору, оставила чистые простыни на своей бывшей кровати, попрощалась с галереей предков и покатила камин в холл. Ключа она не нашла. Ладно, потом разберемся… Она поставила коробку с вещами и чайник на камин и отправилась на работу.
На Париж опускался вечер, холодало, и у Камиллы снова пересохло во рту, в желудке появилась тяжесть: проклятые булыжники вернулись. Она сделала над собой невероятное усилие, чтобы не расплакаться, и в конце концов убедила себя, что просто похожа на мать: ее раздражают праздники.
Она работала одна, в полной тишине.
Ей не очень-то хотелось продолжать свои странствия. Следовало признать очевидное. У нее ничего не получалось.
Она вернется наверх, в комнатку Луизы Ледюк, и расставит по местам вещи.
Наконец-то.
Записочка на столе от господина Грязнули отвлекла ее от мрачных мыслей:
Кто вы?
Почерк был убористый, паста - черная.
Забыв о тележке с тряпками и чистящими средствами, Камилла уселась в огромное кожаное кресло и взяла два белых листочка.
На первом она нарисовала косматую беззубую ведьму со злобной ухмылкой на лице, опирающуюся на растрепанную метлу. Из кармана ее халата виднелась литровая бутылка красного вина с надписью на этикетке: Touclean, профессионалы и т. д.Это я и есть…
На другом листке Камилла изобразила красотку в стиле 50-х. С рукой на крутом бедре, губками бантиком, кокетливо отставленной ножкой и пышной грудью, обтянутой прелестным кружевным фартучком. Девушка держала метелку из перьев и утверждала: Да нет же… Это я…
Розовым фломастером она нарисовала румянец на ее щечках…
Из-за глупостей с рисованием она пропустила последний поезд, и ей пришлось возвращаться пешком. Ну и ладно, и так хорошо… Еще один знак… Она почти достигла дна, но еще не совсем, так ведь?
Еще одно усилие.
Еще несколько часов на холоде, и все будет в порядке.
Толкнув дверь черного хода, она вспомнила, что не вернула ключи Филиберу и должна еще перетащить наверх свои вещи.
Ну и, наверное, следует написать прощальную записку своему гостеприимному хозяину?