– И, тем не менее, – тут же заметил комиссар, – они были настолько хорошо знакомы, что дядя Тернера, да именно тот самый, оплатил услуги адвоката, защищавшего Рафаэля, сам Кевин в то время был еще совсем мальчишка.
– Пожалуй, тут я могу кое-что добавить, – опять вступил в разговор Дэвид, – о судебном разбирательстве по поводу поступка молодого врача Рафаэля Вайсмана было написано в то время достаточно много, хотя само дело вряд ли того стоило. Мне удалось найти в архивах несколько любопытных статей. Я их скопировал, и вы сами сможете это прочитать. Интерес прессы к этому случаю был понятен. Не так часто, слава Богу, происходят подобные инциденты, да и заступничество такого человека как Эдди Тернер несомненно не могло пройти незамеченным. Журналисты – народ дотошный, они понимали, что у этого факта есть предыстория, и они ее раскопали. Если говорить только о конкретике, опуская всю лирику, то факты эти таковы. Кевин в возрасте пяти лет неудачно упал с лестницы в доме дяди. В результате этого падения были травмированы мышцы лица. Это было не слишком заметно, слегка смещена была линия губ. Родители мальчика на это внимания не обратили, но в подростковом возрасте Кевин этот свой недостаток воспринимал очень остро, считал чуть ли не крушением всей своей судьбы. Нетрудно догадаться, что молодой врач устранил эту проблему путем несложной операции. Кроме того, он не взял с мальчика денег, поскольку тот обратился к нему за помощью тайком от родителей. Для Кевина Вайсман очень много значил, как мне кажется. А вот было ли это взаимно, боюсь нам уже не дано узнать.
– Странно, что Барбара не упомянула об этой истории, – заметила я.
– А почему вы думаете, что она обязательно должна была об этом заговорить? – спросил комиссар.
– В разговоре со мной она выразила удивление по поводу дружбы Кевина и Рафаэля.
– А ты считаешь, что история их знакомства это объясняет? – спросил меня Дэвид, и я задумалась.
– Пожалуй, ты прав, – согласилась я, – эти отношения вовсе не обязаны были перерасти в дружбу, видимо, этих людей еще что-то связывало. Предлагаю задуматься над этим.
– Ну, это уже по вашей части, коллега, – ответил Эрик Катлер, – а я пока вижу только весьма безотрадную перспективу этого расследования, нет ни одной толковой версии, с которой мы могли бы начать работать. Разумеется, наблюдение за домом вдовы мы продолжим. Кстати, инспектор, который наблюдал за телохранителем, вчера доложил мне, что в тот вечер, когда к госпоже Тернер приходил Вайсман, он поневоле какое-то время наблюдал и за ним. Дело в том, что его «клиент» как раз занялся слежкой и именно за доктором. Он видел, как Рафаэль Вайсман входил в бар на Старой набережной, телохранитель тоже вошел в этот бар. Инспектор оставался снаружи, рассчитывая, что его объект скоро выйдет, но вышло не так. В общем, он потерял своего подопечного. Ну, и понятно, что после такой неприятности, инспектору уже было не до Вайсмана, поэтому он не видел, выходил ли тот из бара.