Я вышел в прихожую, снял трубку и набрал номер Скелета Велле.
— Вы? — удивленно сказала Марика, будто давно решила, что я исчез из Таллинна и её жизни навсегда.
— Да. Правда, полуживой, с вашего разрешения.
— Скоро станете полумертвым, мне кажется. Господин Шлайн убьет вас. Сейчас соединится.
— Где ты? — заорал он в трубку. — Где тебя черти носят?
— В нужную сторону, — сказал я. — И да поможет мне Бог.
Я представил, как он побежал по торговому залу музыкальной лавки, прижимая к уху пластмассовое полено дистанционной трубки телефона. Добежал до витрины и теперь невидящими глазами уставился на граммофон «Викторолла» и баян «Красный партизан». За ними — серые стены булочной, замшелый переулок, над которым серое же небо. Здесь, в Синди, в окно приветливо заглядывало солнышко. Синицы прыгали по подоконнику, сновали через круглую дверку стеклянного короба с кормом.
Теперь Ефим, наверное, побежал обратно, голос его слегка прерывался:
— Поступило сообщение, что персона прибывает в Таллинн. Будет информация по местному радио.
— Ну и что?
— Это значит, что за визитом будут пристально следить! — опять закричал он. — И если случится то, что мы пытаемся не допустить, это будет означать публичную расправу над персоной, представляющей, пусть неофициально, но все же нашу страну, на глазах у мирового общественного мнения, и на глазах этого же общественного мнения рухнет весь авторитет…
— Не продолжай, и так ясно, чей авторитет рухнет, — сказал я. — Может быть, уже и беспокоиться не о чем, он уже рухнул, а? Вот что… За выслушивание комментариев ты мне не платишь, обрати внимание. Да эти комментарии нашей с тобой работы и не касаются. Плевать. Скажи лучше, дополнительные сведения о Чико или его кавказцах поступали?
— Не знаю, я сижу здесь по твоей милости два с лишним часа, жду твоего звонка, потому что все тебя потеряли. Все потеряли!
— Спасибо, — сказал я, чувствуя как удача потихоньку и боязливо поворачивается в мою сторону. — Это хорошая новость.
— Есть и плохая. В представительстве «Балтпродинвеста» совещаются каждые четыре часа. Предлагается вариант вмешательства нашего министерства иностранных дел…
На кухне прекратился скрип половиц. Ленин, вероятно, цепенел, слушая русскую речь.
— …Поскольку обстановка не контролируется ни местными, ни нами, склоняются к тому, чтобы просить Москву удержать персону от въезда сюда.
— Под давлением нашего общего друга Дэ?
Я имел в виду Дубровина, и Шлайн понял.
— Под давлением нашего общего друга Дэ. И я теперь склоняюсь к тому же. Мы не можем брать на себя ответственность в данной ситуации.