- Значит?
- Пьер, мальчик, я не хочу, чтобы Франция участвовала в очередном раунде этой бойни. Хотя, видимо, придется.
Петен отошел от окна и, сев в кресло, обхватил голову руками.
- Ладно. Вызови сюда посла Союза.
- Советского?
- Евразийского. Этого, как его, Штауфенберга.
- Значит, мы согласны?
- Предоставим им базы и проход по территории в обмен на часть африканских колоний и гарантии независимости.
- И вы им верите? - секретарь и личный помощник престарелого маршала, правящего Францией уже не первый год, недоверчиво посмотрел на своего начальника.
- А у меня есть выбор? - горько улыбнулся Петен. Иначе нас сожрут вообще просто так. Один раз, благодаря Сталину, мы спаслись. Боюсь, второго раза не будет.
- А вы не боитесь, что в ответ по нам ударит Альянс?
- Там тоже не идиоты сидят. Если они нанесут по нам удар - значит, у меня не будет другого выхода, кроме как вступить в войну на стороне Сталина. Им нужен еще один противник? Сомневаюсь, - маршал пожал плечами. - Ладно, время уходит, ступай.
Дождавшись, пока за Пьером закроется дверь, Петен снова подошел к окну. Сердце болело все сильнее.
14 октября 1946 года
Голландская Социалистическая Республика, г. Арнем.
- Одри! Одри, дорогая, тебе письмо от Лео! - прислушавшись, госпожа Ван Хеемстра услышала легкие шаги своей дочери.
- Где? - влетевшая в комнату маленькая фурия была совсем не похожа на будущую звезду мировой сцены. Утенок (не гадкий, конечно, но и не прекрасный; скорее, просто милый) пока еще только начинал превращаться в лебедя.
- Держи, - усмехающаяся мать отдала Одри конверт полевой почты.
- Он… вскрыт? - девушка недоуменно посмотрела на родительницу.
- Дочка, война же на дворе. Конечно, вскрыт.
- Но это значит, что его кто-то читал?
Госпожа Ван Хеемстра вздохнула. Влюбившаяся по уши в советского офицера дочь слишком серьезно воспринимала свои с ним отношения. И, хотя Леонид относился к их семье очень хорошо и часто помогал, на взгляд женщины каких-то особенных чувств к ее ребенку он не испытывал. Одри этого не понимала и отказывалась слушать любые мнения своей матери по этому вопросу. Вот и сейчас ей кажется, что вскрытое письмо личного характера - это почти трагедия. Как ей объяснить, что на войне нет времени на сантименты?
- Солнышко, ты уже взрослая и должна понимать, что вскрытие личной почты солдат и офицеров есть необходимый шаг. Вдруг кто-нибудь случайно выдаст в письме какие-нибудь важные сведения, а враг его перехватит? Это же ясно…
- И что будет, если во вскрытом письме будут секреты? Отправителя арестуют?