— Ну-ка, взгляни! — Он наклонился и просунул под дверь бумажный шарик. Взяв бумажку, Энн развернула ее и едва не свалилась в унитаз.
«Шон Ботсфорд похищен. Размер выкупа — миллион долларов наличными. О месте и времени передачи денег вам сообщат».
— Боже!
Род промолчал. Судя по движению сапог, он прислонился к двери. Стоит ему шевельнуть плечом, и замок полетит к черту. Энн облизнула губы.
— Знаешь, где я нашел эту записку? У Шона в кабинете. В корзине для бумаг.
— В корзине для бумаг? — переспросила Энн.
— Угу. Смятую.
— Больше посланий не находил?
— Нет.
— Почему же она до сих пор у тебя?
— Потому что я ее нашел. Не бойся, Джилл ее видела.
— Вот оно что, — проговорила Энн, как будто теперь ей стало все ясно.
Несколько минут она сидела и тупо взирала на записку. Обычно на такие наклеивают буковки, вырезанные из газет: ведь если ее написать от руки, можно провести графологическую экспертизу. Но записка, зажатая в ее руке, была написана обычными чернилами, кривыми печатными буквами. Она свернула бумажку в шарик и опустила ее до уровня проема внизу, в котором виднелись ноги Рода. Боясь дотронуться до его руки, она швырнула шарик. Он подобрал его и усмехнулся.
— Будет гораздо проще, если ты выйдешь.
— Для кого это проще?
— Для нас обоих.
Сапоги исчезли из поля зрения. Энн наклонилась и в щелку взглянула на Рода, пока он был к ней спиной. Господи, как хорош он в этих джинсах! Как сексапилен!.. Род обернулся, и она отпрянула от щели.
— Кстати, к твоему сведению, если кто-то узнает о той ночи, я пострадаю не меньше, чем ты.
— Как это? — удивилась Энн.
— Дело не только в том, что Шон мой лучший друг. — Род замолчал. — Мы занимались любовью как раз в ту ночь, когда пропал Шон. И теперь на одного подозреваемого стало больше.
— Считаешь, я нарочно все устроила?
— Нет. Однако Джилл и этот ее охранник тебя подозревают. И, если что, алиби у тебя нет. То, что мы были вместе, еще больше усугубляет положение. — Опять раздался вздох. — Может, все-таки выйдешь? Ты что, боишься, что я на тебя накинусь?
Боюсь я не тебя, а себя! Энн встала и боязливо приоткрыла дверь. Род стоял чуть поодаль, руки его были сложены на груди, лицо оставалось непроницаемым. Она сделала робкий шажок.
— Так-то лучше, — сказал он.
Энн по привычке подошла к раковине и начала мыть руки.
— Скажи, — шум воды не мог заглушить его голос, — у тебя есть мысли, куда запропастился Шон?
— В этой записке же ясно сказано: его похитили.
— Возможно, так оно и есть. — Род пожал плечами.
Энн обернулась к нему. Вода стекала с ее рук.
— Хочешь сказать, он сам себя похитил?