А я в то утро сидел напротив него в кабинете своего начальника, пытаясь поудобнее расположить ноющее от побоев бедро, и Пабджой сладко пел, будто мы, мол, счастливы, что наши американские друзья проявляют интерес к нашему делу. И заверял Хенка, что тот немедленно получит от меня самую полную информацию. При этом Пабджой упорно рисовал что-то в своем желтом блокноте, а Хенк ерошил волосы. Рассказывая о том, что, по моему мнению, следовало знать Хенку, я, сам не зная почему, умолчал о Марке Сегюре. Выслушав все внимательно, Хенк тяжко заворочался в кресле и приступил к сложному ритуалу вытряхивания и набивания трубки.
- Хотел бы узнать, Чарли, как ты сам оцениваешь ситуацию.
- Если верить косвенным уликам - и только косвенным, других у нас нет, - Маршан был чьим-то агентом. Допустим, работал на КГБ, или на разведку другой восточноевропейской страны. При этом условии я вижу три версии. Его одолели муки совести, он отказался от дальнейшего сотрудничества, ему пригрозили разоблачением. или от него потребовали такого, чего он, при всей гибкости своей морали, сделать не мог. Наконец, какая-то из западных служб безопасности, возможно даже, просто сотрудник, частное лицо, поймал его за руку и опять же пригрозил вывести на чистую воду. Эдак дружески, по соседcки шантажировал - дело житейское.
- Логично, - одобрил Хенк, - А какая версия более вероятна?
- Первые две уязвимы, - ответил я, - Что-то не верится в приступ совести у человека, который торговал своей страной два десятка лет. Не взбунтовался, когда русские задушили Венгрию, спокойно перенес "пражскую весну", а вторжения в Афганистан, видите ли, не вынес.
- Согласен - это маловероятно.
- Как если бы французы ни с того ни с сего отказались давать деньги из государственного бюджета на игры НАТО.
- Понял, - сказал Хенк, - И вполне согласен.
- Стало быть, остается шантаж, - заключил я.
- А вот этого быть не может, - вмешался Пабджой. - И никто меня не убедит, будто бы искушенный, высшего ранга агент с огромными связями испугался придурка, сказавшего: "эй, а ты ведь, братец, шпион!" Насчет Филби годами разные люди твердили, что он шпион, да кто их слушал? В конце концов, он преспокойно смылся.
- Значит, вариант шантажа не отвергаете? - уточнил Хенк.
- Начисто отвергаю. Как и муки совести. Что-то тут другое - посложнее. Чувствую, но сформулировать пока не могу, фактов маловато, одни рассуждения. Нужны конкретные данные. Поезжай-ка обратно в Париж, Кэри.
- Через пару дней, - сказал я. - Мне тут предстоит кое с кем повидаться. С Отто Фельдом, в частности. Заодно надо как следует прийти в себя и проскользнуть обратно незаметно, чтобы Вавр меня опять не достал.