— О-о, конечно, — ответил Джош. — Он детально рассказал, как хочет выделить значительную долю фонда кампании на телевидение. Я согласился с ним. Но также сказал, что с телевидением в его штате существуют некоторые проблемы.
Я пришел в замешательство:
— Какие проблемы?
— Без контактов с местной телесетью, — продолжал Джош, — нам может быть трудно купить лучшее время. Ты знаешь, как действуют эти мошенники: они не отказывают, у них просто нет времени, чтобы его продать.
— Ладно, тогда поехали туда, разберемся. Я могу…
— Не надо, Финн, — успокоил меня Джош. — Я уже все сделал. Я кое-что проверил и обнаружил, что «Шеннон индастриз» многое держит в своих руках. Если местные сети не будут играть по правилам, которые устанавливает для них Нью-Йорк, они неожиданно натолкнуться на уйму проблем, которых раньше никогда не было. Так что я сказал судье, какие могут быть неприятности, но также сообщил, что знаю, как их избежать. — Джош откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. — Он был очень благодарен.
— Ты упомянул Келли?
— Не по имени. Я лишь сказал, что мы хотели бы просить об одолжении, и мы обсудим все, когда встретимся с ним.
— Он хотел каких-нибудь подробностей?
— Нет. Он же стреляная птица, Финн. Он спросил, как значительна сделка, и когда я ответил, что, по-моему, незначительна, он засмеялся и сказал, что в Вашингтоне не бывает незначительных сделок.
— Знаешь, Джош, мы решили, что у Холмса не много шансов вернуться. И дело не в черных и не в группах за гражданские права, выступающих против него, но даже его собственные люди считают, что он слишком стар.
Джош повернулся и открыл один глаз:
— А мне плевать, будь он хоть в возрасте Моисея>{70} и баллотируйся как еврей в Йорквилле. Мы будем руководить его кампанией и устроим за его деньги первоклассное шоу — если, конечно, он назначит Келли в комитет Джоунса.
Он стукнул кулаком по колену.
— Все что нам надо — это комитет и общенациональное телевидение, и тогда Келли встанет на ноги. Если у нас не будет общенациональной известности, Финн, подготовка займет годы.
— Холмс слишком большая ханжа. Ты расскажешь ему обо всей грязи?
— Нет. Я расскажу лишь то, что хочу, чтобы он знал. Но, откровенно говоря, я не думаю, что даже судью это взволнует. Когда все кончится, Национальный Комитет Демократической Партии будет его обожать за то, что он помог надрать Джентайлу задницу. Джентайл баллотируется в Олбани и Белый дом, а его шурин, руководитель его собственной кампании, чуть ли не ворует ковровые дорожки в Сити-Холле!
— Я думаю, — напомнил я, — Келли не связывает Джентайла с этими мерзостями по косвенным намекам, Джош. Такова его позиция. Джентайл просто невинный свидетель, который добился успеха за счет того, что было им сделано.