— И мы достанем ей антиквариат на целый миллион, — добавил Люк.
— И обоим будет, чем занять себя, — сказал Келли, — после того, как Бенни выпустят. — И он спросил Джоша: — Вы уже звонили окружному прокурору?
— Нет, я позвоню завтра.
— Это очень важно, Джош.
— Не волнуйтесь. Я позвоню завтра.
— Может, нам попросить его поговорить с комитетом. Это могло бы помочь.
— Хорошо. Я попрошу его. Подумайте над речью в воскресенье, договорились?
* * *
На улице Джош окликнул такси.
— Пока ты был с Молли, мне позвонил Вилли. Он хочет, чтобы мы с ним встретились на кладбище в пятницу в три часа. Твердит, что это вопрос жизни и смерти. Лучше уж встретиться с ним, пока он не запугал до смерти других свидетелей.
— Без сомнения, это он звонил Бесту.
— Конечно. Он подслушивал его телефон.
— Вот, что он имел в виду, говоря, что остановит слушания, если мы будем игнорировать его. Ты думаешь, он…
— … спалил дом Молли? В этом не может быть сомнения. Гангстеры не поджигают домов, если не получают страховки. Говоришь, Вилли был совсем ненормальным, когда видел тебя в Нью-Йорке?
— Совершенно бешеный.
— Интересно, что его так взволновало?
— У него есть досье на Джентайла, и он думает, что мы надуваем его.
— Может, оно и вовремя появилось, — задумчиво произнес Джош. — Если это динамит, мы, конечно, сможем его использовать.
— Но события выходят из-под контроля. Я боюсь всего, что он дает нам, Джош.
— Да брось.
— Как далеко зайдет Келли в воскресенье?
— Достаточно далеко, чтобы заставить Барни бегать в сортир.
— Иными словами, ты хочешь, чтобы Барни увидел слова на стене?>{109}
— Вот именно.
— И тогда он без возражения заключит сделку?
— Опять правильно. Он приползет к нам.
— Я надеялся, ты об этом забудешь, Джош.
— Да чего ради?! Это великолепная сделка.
— Ты потеряешь Дрегну и либералов. Я уверен, они поддержат Келли, если мы возьмем верх над Маллади.
— Либералы слишком любят, чтобы за них сражались другие. Где они были все эти годы, когда Барни распоряжался сладкими шоколадками?
— Макс говорил, что они старались что-нибудь сделать, но Барни слишком умен.
— Да уж, конечно. Барни понимает одно — если он знает, что у вас в перчатке подкова, и вы можете его избить, он будет юлить и заключит сделку. Если он не боится, берегитесь.
— А ты считаешь, у тебя есть подкова в перчатке, Джош?
Джош откинул назад голову и легко рассмеялся в полумраке такси.
— Не одна, а целых две. Если Абернети принесет свое заявление, Барни станет прыгать через обруч, стоит только нам приказать. А Макс Дрегна и его либералы сами прибегут.
— Если только они не выдвинут своего кандидата и не оттянут 300000 голосов.