— А я вас везде искал, — сообщил он. — Я только что разминулся с Джошем на вечере Католического благотворительного общества.
— А что наверху? Еще один прием?
— Свидание, — ответил он. — Когда мы выйдем отсюда, я все расскажу.
Мы вышли на двадцатом этаже и пошли по тихому, напоминающему гробницу, холлу.
— Я только покинул последний коктейль, как меня разыскал один из людей епископа с запиской, — объяснил Келли. — Вторым оратором будет Джентайл, и епископ хочет, чтобы мы вместе сфотографировались.
— Как раз этого-то и не хочет Джош, Келли. Поэтому мы и старались вас найти.
— Не понимаю, как может повредить наша совместная фотография…
— Прокурор не фотографируется с обвиняемым, Келли.
— Мне кажется, мы уже давно согласились, что я не прокурор, и я не хочу уничтожать Феликса Джентайла. К тому же, я уже сказал епископу, что буду фотографироваться.
— А Джентайл? Он-то согласился?
— Я только что говорил с ним по телефону. Он не возражает. Между прочим, он очень приятный человек.
— Это не соответствует вашей роли.
— Да, чепуха, — мягко сказал он. — Это здесь.
Прозвенел звонок, и дверь открыл молодой человек с каменным лицом, который глянул на Келли, а потом молча отступил в сторону.
Когда мы вошли в гостиную, из спальни вышел, протягивая руку, улыбавшийся Джентайл. Он выглядел старше, и я подумал, что впечатляющая атмосфера уверенности, которую он создал в тот день в Сити-Холле, была не столь уж и сильна. Но все же он производил впечатление. Я подумал про себя, что если бы Голливуду понадобился человек на роль государственного секретаря, они могли бы предложить роль этому красивому человеку в великолепном вечернем костюме с седыми вьющимися волосами, который выглядел так сдержанно и представительно.
— Я знаю, что нам предстоит вместе позировать для фотографии, конгрессмен, — произнес он. Потом он повернулся к молодому человеку. — Фотографы вызваны, Харольд?
— Они идут сюда.
— Это Харольд Нокс, один из моих советников, — с улыбкой представил его Джентайл. — Он считает, что я не должен фотографироваться с вами.
— А это один из моих советников, Финн Маккул. Он считает, что я не должен фотографироваться с вами, — ответил Келли.
— Может, мы забудем на сегодня политику? — предложил Джентайл.
Зазвенел звонок, и комнату заполнили фотографы. Как, без сомнения, поступали все фотографы со времен Дагера>{123}, они критиковали освещение, бесцеремонно отдавали распоряжения Келли и Джентайлу встать то так, то эдак, сделали фантастическое количество снимков, которое они никогда не используют, приняли выпивку, а уйдя, оставили бесчисленные следы своего короткого визита: сигареты, использованные лампы-вспышки, сдвинутую мебель.