— Ну и как он?
— Молод и смущен. Просит передать тебе свои извинения.
— Принимаю. Но прежде чем мы встретимся…
— Ты хочешь сказать, принимаем ли мы предложение старика?
— Конечно. Он упомянул об этом?
— Он сказал, его отец звонил ему, как только ты ушел. Так что это не секрет. Ладно, пошли…
— Ты все еще не хочешь иметь с ним дело, Джош?
— Мы выпьем с ним и самым вежливым образом отделаемся от него. Похоже, он милый парнишка.
— Парнишка? Он твоего возраста.
— Годы ничего не значат в наше деле, Финн, — сказал Джош, когда мы входили в бар. — Кто это знает лучше тебя? Все дело в опыте.
* * *
Пресс-Клуб полная противоположность «Золотому ключу»: движение, веселье, смех и достаточно яркий свет, чтоб разглядеть, какую гадость ты пьешь. Мгновение мы постояли у входа, обозревая заполненный зал. Джош приветствовал друзей и обменивался с ними колкостями. Потом произнес:
— Вот он, — и мы направились к столику в конце зала.
Мужчине, поднявшемуся нам на встречу, было далеко за тридцать. Он был строен, среднего роста, с вьющимися каштановыми волосами, мягкими карими глазами и выразительной улыбкой, которая, сколько я ни знал Келли Шеннона, всегда трогала меня.
Он встретился в рукопожатии с Джошем.
— Мистер Майклз?
— Давайте лучше Джош.
— Прекрасно. Тогда я Келли, — он посмотрел на меня. — Мистер Маккул, я слышал, вы мозг этого дела.
— Вы никогда не говорили ничего правдивее, конгрессмен, — ответил я, пожимая ему руку.
— Я продолжаю, — сказал Келли, кивнув на стакан. — Что вы будете пить, джентльмены?
Мы сделали заказы и уселись.
— Мне очень неловко из-за вчерашнего, — произнес Келли. — И стало еще хуже, когда я узнал, кто вы.
— Кстати, как вы узнали, что это мы? Йен? — спросил Джош.
— Кто же еще? — усмехнулся Келли.
Я что-то проворчал, и Джош вкрадчиво объяснил, что я только выражаю таким образом мое дружеское чувство к Йену.
— Но если серьезно, то я рад, что Така Ларсена не было вчера вечером, — добавил Джош. — А то сегодня была бы уже колонка в газете.
— Глупо конечно было драться, — признался Келли. — Но он привязался, как только вошел.
— Так что он сказал? — поинтересовался Джош.
— Оказалось, что он был в Вашингтоне после войны, — начал Келли, — и он болтал о слушаниях Маккарти по армии. Потом он вспомнил моего отца. Один раз я повернулся к нему и предложил забыть об этом, поскольку все это уже давно в исторических книгах, но он продолжал, становясь, все более злобным. Потом он оскорбил моего отца. Вопрос не в том, что он сказал, а как это было сделано.
— Так что именно он сказал? — повторил Джош.