Я очень тяжело пережил его смерть. Так же, как и смерть каждого из этих людей.
Таких достойных.
Таких героических.
Таких польских.
После Юрека Вильнера представителем ЖОБа на арийской стороне стал Антек — Ицхак Цукерман.
— Очень был славный и толковый малый, — рассказывает Волинский, — только имел ужасную привычку: вечно таскал с собой сумку гранат. Мне это несколько мешало с ним разговаривать: я боялся, как бы гранаты не рванули.
Одна из первых депеш, которые «Вацлав» отправил в Лондон, касалась денег. Деньги нужны были его еврейским подопечным для покупки оружия, и сначала поступило пять тысяч долларов из сбросов.
— Я дал их Миколаю из Бунда, и тут ко мне прибегает Боровский, сионист, с жалобой. «Пан Вацлав, — говорит, — он все забрал и ничего мне не хочет давать, скажите ему сами…»
Но Миколай уже отдал эти деньги Эдельману, а Эдельман — Тосе, а Тося спрятала их под полотер и, как они вскоре смогли убедиться, здорово придумала, потому что во время обыска у нее перерыли всю квартиру, но никому не пришло в голову заглянуть под полотерную щетку. За эти деньги на арийской стороне было куплено оружие.
Тося впоследствии выкупила «Вацлава» из гестапо: кто-то ей сообщил, что его арестовали, и она сразу подумала: «А что, если пустить в ход мой персидский ковер?» И действительно, благодаря ковру «Вацлава» вызволили. «Но ковер был, правда, прекрасный, — говорит Тося. — Знаешь, такой бежевый, гладкий, с бордюром по краям и медальоном посередине».
Тося — доктор Теодосия Голиборская, последняя из врачей, занимавшихся в гетто исследованием голода, — приехала на несколько дней из Австралии, так что у адвоката Волинского сегодня многолюдно, оживленно, шумно и все наперебой рассказывают разные забавные истории. Например: сколько было хлопот у «Вацлава» с ребятами из ЖОБа, которые чересчур поспешно расправлялись с агентами. Сперва полагалось вынести приговор, а уж потом приводить его в исполнение, а они приходят и говорят: «Пан Вацлав, мы его уже убрали». Что тут было делать? Пришлось писать в группу «стрелков», чтоб хоть задним числом составляли приговор.
А помните историю с тем большим сбросом? Пришло сто двадцать тысяч долларов…
— Погодите, — вмешивается Эдельман, — разве там было сто двадцать тысяч? Мы получили только половину.
— Пан Марек, — говорит «Вацлав», — вы получили всё и купили себе пистолеты.
— Те пятьдесят?
— Нет, что вы. Пятьдесят пистолетов вы не купили, а получили от нас, от АК. Хотя нет, один отдали в Ченстохову, и тот еврей из него выстрелил, помните? А двадцать пошло в Понятову…