Быстро пробежав глазами по всем надписям на панелях управления, лейтенант нашел панели, управляющие системами охлаждения. Он полностью отключил охлаждение генераторов защитных и маскировочных полей, которые работали на полную мощность. Затем включил систему охлаждения двигателей и генераторов антигравитации, задав их охлаждение в максимальном аварийном режиме. Такой режим охлаждения был предусмотрен только на случай каких-либо неполадок, вызвавших критический перегрев. Таким образом, в скором времени основные двигатели и генераторы антигравитации должны были замерзнуть, и для запуска пришлось бы тратить время на их прогрев. Затем Святобор включил на полную мощность топливные насосы. Умная автоматика попыталась возмутиться тем, что насосы включены при неработающем основном двигателе, но Святобор в ответ на запрос вычислителя подтвердил включение насосов. Следовательно, двигатели вскоре должны были быть не только заморожены, но и залиты топливом, что явно затрудняло их пуск и требовало предварительной продувки от его излишков.
Напоследок лейтенант глянул, как начали плясать цифры температуры генераторов защитных полей, а на экране вычислителя появилось предупреждающее сообщение о необходимости включить их охлаждение. Затем Святобор лазерным мечом сжег панели управления и клавиатуру вычислителя. Прежде чем сверкающее лазерное лезвие сожгло и экран, на экране появился запрос с главного поста управления звездолетом: «Что происходит? Почему растет температура генераторов? Харрис, проверьте систему охлаждения! Нам не удается ничего сделать с главного пульта, кто-то перевел управление в ручной режим!» Оказалось, что кнопки и переключатели на панелях блокировали дистанционное управление системами из главной рубки и, вероятно, существовали для ручного управления системами корабля в случае неисправности главной информационной сети.
Покинув пост управления бортовой энергетикой, Святобор натолкнулся на спешившего ему навстречу вражеского пилота, посланного проверить состояние систем охлаждения. Вражина схватился за висевшую у него на поясе кобуру с плазменным пистолетом, но достать оружие не успел, так как русский лейтенант отрубил ему голову лазерным мечом. Разделавшись с врагом, Святобор глянул на двери лифта и увидел, что он поднимается наверх. Недолго думая, лейтенант прорубил мечом дыру в дверях лифта и сбросил в лифтовую шахту плазменную гранату. В глубине шахты полыхнула яркая вспышка, и взрывная волна вышибла дверь в лифтовую шахту, благо Святобор успел от нее отскочить. Подбежав к убитому вражескому пилоту, он бросился к дверям главной рубки звездолета. Рубка была относительно небольшой, как и на всех малых звездолетах. Разумеется, при постройке этого звездолета альдебаранцы никак не могли обойтись без своего примитивного безвкусного дизайна. Потому центр управления звездолетом имел белый пол и черные зеркальные стены. Одну из стен занимал главный экран, а под ним стояли четыре ярко-красных пульта управления на блестящих хромированных ножках и такие же блестящие кресла из хромированных металлических трубочек с ярко-красными сиденьями. За двумя пультами сидели пилоты, которые отчаянно тыкали пальцами в сенсорные экраны своих пультов, пытаясь понять, что случилось с энергетическими системами корабля. Два кресла около боковых пультов пустовали, а сами пульты были выключены. Посередине помещения располагалось круглое возвышение, на котором находился еще один пульт и кресло. Судя по тому, что кресло было низким и широким, это было персональное командное место полковника Гусейнова. Только один из находившихся в рубке пилотов обернулся, услышав шаги вбежавшего Святобора. Увидев его, пилот сразу же потянулся к своей кобуре, но так же, как и его коллега, валявшийся за дверью, не успел достать оружие. Святобор, почти не целясь, выстрелил пару раз в него, а затем в того, который продолжал сидеть спиной к входной двери, по-прежнему тыкая пальцами в сенсорный экран. Разделавшись с пилотами, лейтенант принялся крушить лазерным мечом пульты управления.