Приподнявшись из-за стола, женщина потянулась к обрадовавшемуся Сэму и чмокнула толстяка в щеку. Ответом ей были легкие дружеские объятия. Широкая ладонь Ватанабэ чуть погладила Агнесс по спине, задержалась, огорченно щелкнула пальцами и не стала спускать вниз. Отстранившись, толстяк цокнул языком:
- Если бы я не уважал тебя настолько, насколько уважаю, то непременно попытался бы облапить. Но я скромный и жить хочу.
- Угу, а еще ты, оказывается, умный, - по-доброму иронично произнесла женщина, вновь опускаясь на стул. - И хитрый. Шеф опять веком дергал, когда услышал, что ты сам себя засветил в Гонконге. Но - не подкопаешься. Если не захочешь.
- Ну так... Я ведь не дулом пистолетным деланный. Кое-что у меня вот тут есть, хоть и не очень много, - Сэм стукнул себя пальцем по лбу. - Ни одна сволочь не удержит меня от того, чтобы смотать удочки из мест, где мне не радостно.
- Угу... Скажи это шефу, - хмыкнула Агнесс и нажала клавишу селектора. - Сэр, к вам Ватанабэ.
- Ага... - послышался густой бас. - А подать мне этого негодяя!
- Ты слышал, - кивнула в сторону дверей в кабинет секретарша.
- Ага, - Сэм протянул к лицу руку и снял очки, уложив их в карман пиджака. Чуть раскосые карие глаза хитро взглянули на Агнесс. Та почувствовала, как взгляд Сэма быстро сместился с лица на весьма открытый ворот пиджака, прекрасно позволявший наблюдать столь манящую всякого здорового мужчину ложбинку. - Morituri te salutant!
- Угу, давай, салютант отсюда! - замахала на него руками женщина.
Сэм послушно шагнул к дверям и, приоткрыв их, скользнул внутрь кабинета.
В помещении, как и всегда, царила тьма тьмущая. Единственным достойным упоминания источником света была изящная настольная лампа, всегда работавшая на полную катушку, вне зависимости от времени суток. Наглухо закрытые окна со спущенными жалюзи не пропускали в кабинет достаточно воздуха, и всякий входящий почти сразу испытывал желание оставить мощные дубовые двери открытыми, дабы проветрить этот склеп. Но всякий входящий почти наверняка пожалел бы, вздумай он попытаться осуществить задумку. Ибо помещение это было вотчиной шефа, крутого нравом и тяжелого в общении. И явно дышащего в своей усыпальнице как-то иначе, нежели нормальные люди.
Пройдя вперед по мягкому ковру, Сэм остановился перед широким столом, за которым восседал в своем кресле Шеф. Лампа высветила тонкие бледные пальцы, отстукивавшие на полированной поверхности стола какой-то старый мотивчик. Кроме пальцев Сэм успел разглядеть еще и суховатую морщинистую ладонь, за ней - рукав белой рубашки. Вдруг вся эта композиция сложилась в узкий кулак, выразительно погрозивший стоявшему перед столом толстяку. Следом в освещенном пространстве показалось лицо. Это был сухой костистый старик с красивым орлиным носом и пышной расчесанной гривой седых волос. Бледная, но почти лишенная морщин и выбритая до сияния скул физиономия выражала крайнюю степень неудовольствия.