За внушительной фигурой Ватанабэ через раскрытое окно классного помещения наблюдал некто, притаившийся за углом хранилища спортивного инвентаря.
Мегуми Канзаки, высаженная водителем у подъезда собственного дома, ощущала, как это ни странно, некий отголосок охотничьего инстинкта. Хотя на самом деле ей уготовили роль жертвы. В лучшем случае, приманки, но если не повезет...
Зайдя в здание, девушка прошла к лифту и нажала кнопку вызова. Вполне возможно, что когда двери откроются, навстречу выйдет "охотник". Или когда они будут закрываться, он ворвется следом за Мегуми в кабину. Или... Так, хватит! Канзаки велела голосу трусости заткнуться. Но на всякий случай сместилась чуть левее проема и отступила назад.
Лифт, железно клацнув, остановился, распахиваясь. Пусто. Вот и не верь, что у страха глаза велики. Нажав на кнопку своего этажа, она чуть улыбнулась себе: "Слабоваты вы в коленках, лейтенант Канзаки. Вон как сжались вся от напряжения. Как пружинка. Хорошо еще, что не на каблуках в этот раз, а то от волнения ты бы уже них свалилась". Дверь лифта захлопнулась, и железная коробка начала восхождение.
Где-то рядом ошивался тот странный англичанин, который приехал на следующее утро после нападения Фрэнки. Незнакомец, назвавшийся прозвищем Мастер, выдернул ее прямиком из лазарета и принялся расспрашивать, выясняя детали случившегося. Это он умел не хуже профессионального дознавателя. А возможно, и был им. Канзаки не могла понять, болит ли ее голова от повреждений, нанесенных Фрэнки, или от необходимости сотню раз повторять одно и то же, с каждым разом все подробнее и подробнее. Домой ее больше не пускали, чему, наверное, было очень радо непосредственное начальство, и держали под круглосуточным наблюдением.
А потом ей случайно встретился Ватанабэ. Этот сверхскоростной любитель отвешивать пошлые комплименты. С бухты-барахты предложил поучаствовать в его оперативных играх, пообещав вынуть из-под длани Мастера, с которым, как оказалось, был хорошо знаком. Не долго думая, она согласилась. Тем же вечером Мастер снова велел привести ее в комнату для допросов, только в этот раз вместе с ним там был Ватанабэ. Эта парочка Инквизиторов усадила ее на стул и спросила, готова ли лейтенант получить допуск категории "Каппа"? И напомнили, что это последний шанс отказаться.
Разумеется, глас рассудка велел ей забыть обо всем и не влезать в темные делишки подручных Хендрикса. Этот глас твердил, что нечего связываться со смежниками, вокруг которых творится непонятное. Но почему-то она и не думала прислушиваться. Наверное, потому, что помнила ту ночь, глаза счастливого убийцы и его слова о четвертом секторе. И еще она помнила его окровавленную фигуру в закоулке. Нечто глубоко внутри говорило Мегуми: "Откажешься сейчас - всю жизнь будешь мучаться вопросами, на которые нет ответов. Ведь они все равно используют тебя, но ты уже ничего не будешь знать". И она согласилась.