! Семен не очень изумился, привык к чудесам, а Князь заметил лишь:
Россия меня не забывает — и обнял старого солдата. Впрочем, дело обстояло просто: охранник некогда служил у одного из братьев Шишовых.
— А это с тобой кто? — спросил охранник Князя.
— Дядя Степа, миллионер, — представился веселый Степанов Семен.
— Милиционер — это хорошо, — не расслышав каламбура, похвалил Семена солдат. И представился: — Андрюха.
И оба были впущены на территорию.
Где-то гадким сквалыжным голосом закричал павлин.
— Как хозяина взяли, так я Пашку в вольер посадил, чтоб собака не сожрала, — объяснил охранник Андрюха, которому, как всем охранникам и вахтерам, редко выпадало, не торопясь и доверительно, с кем-нибудь негромко поговорить. — Скучает тварь по хозяину, еще бы. Он, гад, мыслящий, к бабке не ходи.
В другом вольере, справа от ворот, ярился громадный черно-рыжий кавказец со снежным фартуком на груди. Миновали крутой китайский мостик, аркой переброшенный через протоку между двумя прудами: в рыжеватой, но все еще прозрачной воде среди русских кувшинок плавали белые, красные и синие карпы. Пошли по усыпанной гравием дороге, расходившейся на две стороны по бокам огромной завялой клумбы с поставленной посреди белой, в ржавых потеках, гипсовой Венерой без головы. Дорога раздваивалась с тем, чтобы стечься у парадного крыльца. Вход в дом был украшен двумя прямоугольными пилястрами, а между ними четырьмя припухлыми, чуть кривыми ионическими колоннами. По краю карниза рассажены были львиные же головы с раскрытой пастью. Тяжелые двери были мореного дуба, ручки в виде львиных опять же голов с кольцами в носах были позолочены, а может, и впрямь золотые. Мужик потянул за кольцо, дверь бесшумно подалась, и они взошли. В прихожей их встретило антикварное, побитое молью и временем чучело большого бурого медведя, стоявшее на задних лапах, в передних державшее серебряный поднос для визиток. На медвежьем подносе стояла початая поллитровка Путинской и граненый лафитник.
— Угощайтесь, — предложил мужик и достал из-за пазухи сморщенный и усохлый соленый огурец. — Генерал Попереков сам солил! — пояснил служака не без гордости.
— А почто хозяина взяли, Андрюха? — выпив и закусив, поинтересовался веселый Семен, он любил иногда говорить по-старославянски. Князь от угощения отказался.
— Мол, присвоил сорок миллионов казенных денег, — сказал презрительно Андрюха. — Тьфу, мудаки, за какие-то сорок миллионов рублей тащить на Лубянку такого человека. Многие и больше берут. Да и как он мог не брать, сами подумайте, что люди скажут. И близкие, и сослуживцы… Что ж, пройдемте к бильярду. Хозяин пока не возьмет кий, не выпьет рюмку и не закатит шар в лузу, так за стол и не садился.