— Да нет. Просто один вопросик хотела задать. — Издалека приступила я к главному.
— Если денег в долг хочешь, я пас. Говорил уже: на мели.
— С деньгами у меня порядок. Могу даже тебе одолжить.
— А я, знаешь, не откажусь, — повеселел он. — Возьму ровно на месяц. Потом мне должны привезти из Германии гонорар за картину. Очень выгодно одному немцу впарил. Агатка, тысячу зеленых подкинешь?
Я давно знала: Федя хоть и свободный художник, но в финансовых вопросах крайне щепетилен и аккуратен. Деньги ему можно ссужать совершенно спокойно. А сейчас мне к тому же позарез требовалась Ириска.
— Запросто, — произнесла я вслух.
— Ой, спасибо! А что у тебя за вопросик?
— Да, в общем-то, ничего серьезного. Хотела спросить, не одолжишь ли ты мне Ириску? Всего на недельку.
Федя всхрапнул, как загнанный конь, и крикнул:
— Зачем тебе моя собака?
Сахар свой человек, и я сказала чистую правду:
— С мужиком хочу познакомиться.
На сей раз он хрипел дольше. Я поняла, что осмысливал. Однако до конца, видимо, не осмыслил, потому что спросил:
— А Ириска-то тут при чем?
— Федя, ты понимаешь, этот мужик тут каждый день гуляет с собакой, — принялась терпеливо объяснять я.
— А собака у него ротвейлер или мастино наполетано, — взвыл Федор.
— Что ты, что ты! — скороговоркой затараторила я. — Совсем маленький миленький песик. Почти уверена, он и кусаться не умеет, у него челюсти абсолютно кривые.
— Порода? — жестко осведомился неумолимый Федор.
— Французский бульдог.
— И она говорит, он кусаться не может! У французских бульдогов, к твоему сведению, мертвая хватка.
Не даст Ириску! Вот так люди и страдают за правду. Что мне стоило соврать, будто у моего Принца какая-нибудь левретка! Но надежда умирает последней, и я продолжала уговаривать.
— Ты, наверное, знал агрессивных французских бульдогов, а этот такой спокойный, даже вялый.
— Все они вялые, пока не укусят.
— Федечка, я тебя умоляю! Клянусь тебе держать Ириску на поводке и к бульдогу близко не подпускать. Его, между прочим, тоже на поводке выгуливают. Пойми: для меня это вопрос жизни и смерти! Ну пожалуйста! — И тут я прибегла к почти запрещенному приему: — Тебе-то только лучше. Ириска у меня недельку поживет, а вы пока, может, с Пупсиком помиритесь. И денег я тебе прямо сегодня дам.
Чумка, внимательно следившая за ходом нашего с Федечкой разговора, сунула мне под нос два пальца. Совершенно верное решение! И я, добавив еще немного вкрадчивости в свой и без того елейно звучащий голос, решила затронуть самые низменные струны в душе своего собеседника:
— А хочешь, не тысячу, а две? Купишь тогда Пупсику какого-нибудь другого «Бланика» взамен съеденного. Вот она тогда без Ириски своими туфельками как следует и насладится.