Размышления прервал лязг ключа, поворачивающегося в замке. Толстых вздрогнул, оторвался от своего занятия.
В проеме показался конвоир.
— Корнилов, на выход!..
Тот выбрался из-под шконки и направился к выходу, провожаемый взглядами сокамерников...
В кабинете Шевлякова после того, как привели Корнилова, стало еще теснее. Вообще-то беседовать с арестантами полагалось в специальных следственных кабинетах, но для Плахова Володя сделал исключение. Корнилов безучастно посмотрел на оперативника, стараниями которого он здесь оказался. Как убежденный мизантроп, личной ненависти к нему он не испытывал.
Но, представься такая возможность, убил бы — хладнокровно и не задумываясь. Молотком.
Плахов не надеялся сразу «расколоть» Корнилова. Опыт общения с этим человеком подсказывал, что он начнет говорить только после предъявления конкретных улик. Ато и вообще не начнет. Зачем? Пожизненное зарабатывать? Лучше помолчать, пускай менты доказывают. И нажимать особо нельзя — завтра же адвокат жалобу напишет.
— Ты ведь в «Энергии» одиннадцать лет работаешь?.. Уходил, потом возвращался...
— Ну, допустим,— равнодушно пожал плечами Корнилов.— Только что-то не пойму, к чему вы клоните?..
Плахов придвинулся к допрашиваемому:
— Да неужели?!
Приступ раздражения застал Корнилова врасплох — сказались напряжение последних дней и время, проведенное в камере. Он почти сорвался на крик:
— Нет за мной больше ничего! Ясно?! Одна мокруха, и все!.. Мало вам?!
Не отреагировав на эмоциональный всплеск, Игорь продолжал наседать:
— А если еще накопаем?..
— Ну, если больше нечего делать...— Корнилов уже не скрывал злости.
— Всех знакомых твоих перетрясем, учти!.. Так просто не слезем!
Корнилов сообразил, что оперу только этого и надо. Чтобы он сорвался, наговорил лишнего... Он сделал над собой усилие, чтобы подавить бьющие через край эмоции.
— Вот когда накопаете, тогда и поговорим. И только в присутствии адвоката.
— Тогда говорить будет не о чем!
— «Вышак» все равно не дадут...— усмехнулся Корнилов.
Шевляков, который до этого времени молчал, внимательно прислушиваясь к разговору, выдал свое веское слово:
— А жаль!
— Вам бы всех к стенке...— Корнилов справился с эмоциями и теперь ушел в глухую оборону.
— Сам лучше покайся.— Плахов попытался изменить тактику.— Глядишь, пожизненное не схлопочешь.
— Только вот «разводить» меня не надо!! Я не лох!! — сорвавшись, взвизгнул Корнилов,— явку с повинной, чистосердечное... Ага, уже пишу!
Шевляков решил напомнить арестанту, кто есть who.
— Ты особо-то не борзей!..— жестко произнес он с металлом в голосе.—А то я тебе быстро создам... эксклюзивные условия.