— У нас это называется: «заставь дурака богу молиться», — ответила Дамира. — Бездумное подчинение до добра не доведет.
— Нужно и то, и другое. Безусловная покорность при получении приказа — и осознанные разумные поступки, если бог задал тебе цель, которой следует достичь.
— Ты это уже говорил.
— Есть еще одна возможность повелевать низшими существами. Дать им самим осознать, что именно и как нужно делать, а уже потом направить на безусловное исполнение. Когда смертный знает, как именно нужно строить стену, какие действия, как и когда совершать, — ему можно дать приказ начинать работу, и она будет сделана. Это сложнее. Ведь возможны неожиданные трудности. Но если следить за делом и вовремя подправлять, воля бога будет исполнена. Когда в день моего пробуждения я много раз спрашивал тебя, способна ли ты помочь мне исполнить миссию, ты думала над этим вопросом и решала, что следует сделать для ее исполнения. И согласилась, что будешь это осуществлять. Я попросил от тебя клятву следовать нуждам моей миссии. Ты эту клятву дала. Клятва связана в твоем разуме с нужными действиями. После этого мне стало незачем повелевать тобой, как рабыней. Я побуждал тебя исполнять клятву. И ты сама знала, что следует делать для успешного достижения цели. Ныне все нужное совершено. Я получил все ответы. И я отпускаю тебя. Ты больше не связана своей клятвой, смертная Дамира, ты свободна. Ты можешь жить в соответствии со своими желаниями и потребностями.
— Значит, ты взял с меня клятву, — задумчиво проговорила Дамира, — а потом через нее дергал меня, как пони за веревочку? Значит, мое желание помогать тебе, моя поддержка, ответы на вопросы, поиски, находки, моя искренность, наконец, — это все не настоящее? И когда я за твою жизнь до безумия испугалась — это, выходит, ты мною, как марионеткой, на ниточках играл? — сглотнула она. — Значит, мое восхищение твоим искусством на даче, старание тебе угодить, доставить радость — это все липа? Когда я к тебе в метро прижималась, когда прикосновениям радовалась, когда мучилась, что ты чурка бесчувственный, — это все игра с прихихиком? Это я для тебя вроде куклы-неваляшки? Это когда я к тебе с душой — тебе в нее наплевать было? Это какой же ты, оказывается, урод?! Какая же ты тварь?! Подлая и гнусная тварь! — Она вскочила и встала перед Шеньшуном, крепко сжав кулаки: — Мерзавец! Подонок! Ненавижу! Тебя же… Тебя же каленым железом выжи…
Тут она увидела, как на валун прыгнул красный зайчик, задрожал, переместился нуару на грудь, описал короткую петлю, перебежал на лоб, замер.