— Мы бы могли поговорить о домашней работе. — Открыл-закрыл.
— Угу. — Опять покусываю.
— Показывать друг другу свои записи и сравнивать их. — Открыл.
— Угу. — Опять покусываю губу.
— Устроить учебное свидание. — Закрыл.
— Угу. — Кусаю. Кусаю. Кусаю губу снова и снова.
Маркус бросил зажигалку на заднее сиденье и повернулся ко мне лицом. Он сделал длинную паузу, так чтобы по мне пробежало электричество в ожидании чего-то и каждый волосок на коже встал дыбом. Но между нами ничего не произошло.
— Я никогда не читаю «Голос Чайки», потому что считаю ее дерьмом, — сказал он. — Мнение мое только укрепилось в этом, когда мой литературный труд был отвергнут.
Я знала об этом. Хэви-силок обнаружила, что Маркус не участвует в написании статей для газеты, поэтому дала ему тему о необходимости улучшения питания в кафетерии. Вместо этого он написал стихотворение под названием «Реквием по плохому кофе». Его не отдали в печать. Я знаю об этом, потому что Хэви-силок жаловалась мне на его непокорность. Мне, конечно, до смерти хотелось прочитать его, но Хэви-силок уже отдала стихотворение консультанту Маркуса, чтобы он положил его в личное дело.
— Лен посоветовал мне прочитать твою статью.
Лен Леви. Мой дорогой. Я обязана тебе этими минутами.
— Извини, что не прочитал ее раньше, — сказал он, покручивая галстук в горошек. — Это настоящая жемчужина в этой куче навоза. Классика.
Ему статья понравилась. Маркусу Флюти понравилась моя статья.
— Если бы я знал, что, назвав тебя позером, я вдохновил тебя на написание статьи, я бы разозлил тебя пораньше.
Маркус отпустил галстук, который стал переливаться бело-голубым цветом.
Слишком много слов за один раз. Я была ошеломлена.
Внезапно моя мама свернула на своем «вольво» на подъездную дорогу, ведущую к дому Бог мой! Я должна поскорее выбираться отсюда.
— Это моя мама, — сказала я, показывая ему на взволнованную блондинку, пытавшуюся разглядеть, у кого это хватило наглости припарковать огромный «кадиллак» перед ее прекрасно распланированным садом. Любой риелтор знает, что внешний вид здания — это все. — Мне надо идти.
— Слишком поздно, — сказал он. — Тебя уже увидели.
Это правда, мне придется отвечать на вопросы по поводу парня, с которым я встречаюсь. Мне хотелось вылезти из машины, прежде чем рука в кольцах постучит по окну машины и мама прокричит: «Убирайся с моей частной собственности». Но мне надо было сначала задать ему вопрос, поэтому я собралась с силами сделать это:
— Маркус?
— Да?
— Помнишь ту записку, которую ты написал?
— Даааааааа.
— Что в ней было?