Те «разговоры», которые последовали за этим, не стоит подробно описывать.
Мэнду интересовало, будет ли Бриджит вести себя высокомерно, когда вернется из Лос-Анджелеса. Когда она отправилась на поиски Берка, я выкинула выпитую банку и схватила еще одну.
Между двумя большими глотками пива Сара похвасталась, что потеряла полтора килограмма в первый же день новой диеты на лимонной воде.
Мне нужно абстрагироваться от того, что происходит вокруг меня.
Еще пиво.
Потом еще два.
Я уже отпила половинку шестой банки, когда увидела его.
Его.
Пола Парлипиано.
— БОЖЕ МОЙ! — закричала я Саре в лицо, как обычно поступает надоедливый закоренелый алкаш. — ЭТО — ПОЛ ПАРЛИПИАНО.
Я прижала ладони ко рту.
— О МОЙ БОГ! О, МОЙ БОГ! О, МОЙ БОГ! Я ЗНАЛА ЭТО! Я ЗНАЛА ЭТО! Я ЗНАЛА ЭТО! — закричала Сара, так что мои волосы откинулись назад. — ТЫ ВЛЮБЛЕНА В НЕГО!
Я закрыла ей рот ладонями.
— ТСССССССС… — пробормотала я. — Ведь не ты влюблена.
— Влюблена.
— Не влюблена.
— Влюблена.
Это препирательство продолжалось некоторое время, как обычно это бывает при разговоре подвыпивших людей.
— Я просто счастлива, что ты не лесби, — наконец сказала Сара, ставя на нашем препирательстве точку.
— Ты думаешь, я лесбиянка?
— О, мой бог! Не я!
— Тогда кто? И почему?
— Ну, идут слухи, Джесс, — сказала она. — …Ты ведь не целовалась ни с одним парнем, с тех пор как в восьмом классе встречалась со Скотти.
— Нет, целовалась, — протестовала я, с неохотой вспоминая о Кэле. — Я просто не рассказывала тебе об этом.
— Позволь мне угадать: он живет в Канаде верно? — начала Сара. — Около Ниагарского водопада. И я его не знаю.
Девятнадцатилетний компьютерный гений из Сиэтла, бросивший колледж, звучит не более убедительно. Я не знала, что сказать. Они считают, что я лесбиянка?
— Эй, я — единственная, кто защищал твою гетеросексуальность, поэтому не сердись на меня, — сказала она ненавистным мне тоном всезнающего человека. — Я — единственная, кто указывал всем, что ты чуть не падаешь в обморок, когда кто-нибудь произносит слова: Пол Парлипиано. Поэтому точно знала, что ты влюблена в него. Я знаю это наверняка, как знала про Мэнду и Берка, что они все лето трахаются до того, как их поймала…
Тут уже она закрыла рот ладонями.
О, черт!
— О, мой бог! Не говори никому ничего! — стала умолять меня Сара.
Я была настолько потрясена, что не могла вымолвить ни слова. Мэнда и Берк все лето занимаются любовью, Боже мой. Одно дело подозревать кого-либо. Но совсем другое, когда это низкое предательство подтверждено очень надежным источником.
— Я обещала Мэнде, что никому не скажу. И если Бриджит узнает… — Сара в панике начала метаться, так же как и я раньше. — О мой бог! Мать твою! Обещай, что не расскажешь Бриджит! О Мэнда! О люди! О мой бог! Мать твою!