ДОМОЙ
Качаясь на волнах, точно утка, «Тригла» возвращалась домой.
Был вечер.
По небу плыли красные перья облаков.
Тяжёлый воздух дрожал над чёрными зубцами гор.
Мы сидели на палубе и слушали, как поёт Кая. Она пела без слов:
— А-а-аа-аа-а!..
Страшно здорово! Вечер. Закат. Песня. И мы.
Это мы набили каюту до потолка банками с водой, водорослями, рачками, рыбами.
Мы исписали четыре толстых журнала.
Мы за двенадцать дней ни разу всерьёз не поссорились и не пожелали друг другу зла.
НИЧЕГО, ЧТО У МЕНЯ НЕ ПОЛУЧИЛОСЬ НИ ОДНОЙ КАРТИНЫ.
И вот тут-то мне по-настоящему захотелось её написать.
Я сейчас же придумал.
Ледяная гора. Страшно покатая. А на эту страшно покатую гору карабкаются семь человек. Шестеро мужчин и женщина. В одной связке. Все привязаны к одной верёвке.
Карабкаются дружно. След в след. И никто не боится. Потому что они вместе. Потому что у них одна общая цель.А главное — потому, что они хорошие.
Только как написать, чтобы это было видно, — я не придумал.
Рассказать о картине Марлену я побоялся.
— Ну вот, — скажет он, — плавал-плавал на шхуне по морю, а придумал чёрт-те что: гору. Зря, — скажет, мы тебя брали!
«Тригла», покачиваясь, шла вперёд.
Небо потемнело, и у горизонта зажглась зелёная закатная полоса.
Мы уходили всё дальше
и дальше
от Голубой бухты,
на дне
которой
лежали
наши
камни.