— Так все-таки откуда этот пистолет, то есть кого такими вооружают? — спросила я.
— По-моему, их было изготовлено всего около двух тысяч штук. Могу, конечно, проверить по справочнику. Насколько я знаю — а если я чего-то не знаю, так это и знать не стоит, — это для КГБ, для кубинского КГБ, или как оно там у них называется.
— ГУВБ, внутренняя безопасность, или ГУР, тайная полиция Рауля Кастро.
— Да, что-то в этом роде. Откуда он у вас?
Комната начала кружиться, стены сближались.
Поднялась со словами:
— Мне пора. Пистолет можете оставить себе. Мне он не нужен.
Мистер Джонс покачал головой:
— Он принадлежит вам.
Хорошо. Сунула его в рюкзачок, можно о нем забыть.
Спасибо-спасибо. До свидания. Даже пожелания удачи.
Вышла из дому, вдохнула холодный воздух.
Что бы это могло значить?
У отца шпионский пистолет. Неужели подсылали к нему убийцу, а он выжил и завладел пистолетом? А может, сам был шпионом?
Нет, ведь на него охотились. Потому-то он и назвался Суаресом и хотел, чтобы его принимали за мексиканца. Или украл этот пистолет в Гаване? Купил? Убил кого-нибудь? Сколько же он готовился к исчезновению с Кубы? И что же все-таки произошло в тот день, когда мы были в Сантьяго?
Слишком много вопросов. Мозг перегружен.
На хрен все это. Надо ехать.
Я села в машину, включила фары и вернулась в город.
Гора Малибу. Олд-Боулдер-роуд. В домах Круза, Уотсона и Тайрона темно.
А у Юкилиса окна светятся.
Я остановила машину и выключила фары.
Ждать… Ждать… Ждать.
Снег перестал. Выглянула луна. Мимо проехала машина.
Черт возьми! Не сидеть же здесь всю ночь.
— Подожду полтора часа в мотеле и тогда вернусь, — сказала я себе и поехала вниз по склону.
Въехав на стоянку мотеля, увидела Пако. Он стоял, скрестив на груди руки. Поверх футболки и широких трусов наброшено пальто, во рту сигарета, ноги босы. Он был в ярости.
Опустила стекло у переднего пассажирского сиденья.
— Франсиско, ты спятил, простудишься, иди домой, — сказала я тоном старшей сестры.
Он подошел к «ренджроверу»:
— Мне не холодно. Ты куда?
— Пако, это мое дело.
Он мотнул головой:
— Нет, не только твое. Это наше дело. Мы заодно.
— Идиот никарагуанский! Не понимаешь, во что ввязываешься!
— А по-моему, это ты не понимаешь. — Он просунул руку в окно, попытался вытащить ключ зажигания.
— Пошел ты! — заорала я, отталкивая его руку.
— Выходи из машины! — прошипел он.
— Ты кем себя возомнил?
— Я просто не хочу увидеть твой труп! Вылезай из машины.
— С какой стати мне тебя слушаться?
— Во-первых, ты не знаешь, что у Эстебана поменялись планы, — сообщил он, немного подумав. — Он возвращается завтра к семи утра и, можешь не сомневаться, заметит, что машины на месте нет. Вызовет полицию. Сколько тебе нужно времени? На всё?