— Она — не федеральный агент. Ну есть у нее сообщник. Ну два. Мы вот что сделаем: возьмем их по одному.
— Как? — недоумевает Крофорд.
— Держи деревья на прицеле. Как увидишь, откуда стреляют, всаживай туда всю обойму, пришей гада. А ее мне оставьте. Покончу с ней, уйдем на другой берег подальше от этого одинокого стрелка, пока гребаный лед под нами не треснул.
— Не слушай его, Крофорд. Он тебя под смертный приговор подведет! — кричу я.
— Да врет все эта сука, — заверяет его Бригс.
До рюкзачка остается метра два. Он стоит на краю трещины и почему-то в нее не сползает. Не свались! От падения в воду его, кажется, удерживает лишь мой прикованный к нему взгляд.
— Что мне делать, шериф? — спрашивает Крофорд.
— Не слушай его, Крофорд. Ты пока ничего противозаконного не сделал. Это только у меня серьезные неприятности! Джек, если они меня убьют, ты пойдешь как соучастник убийства, пожизненный срок получишь.
— Надо делать, как она говорит! — в отчаянии кричит Джек.
Трещина становится шире, рюкзачок начинает крениться. Я стараюсь равномерно распределить вес тела по льду и мучительно пытаюсь до него дотянуться.
— Как же, сейчас! Все врет эта сука, — убеждает Бригс.
— Мы же не можем просто ее убить. Придется…
Ближе… ближе… совсем близко…
— Да ничего нам не будет. Это же просто заезжая мексиканская дура. Ее не найдут никогда. Крофорд, ты готов?
Дотягиваюсь до рюкзачка, хватаю его, начинаю расстегивать.
— Готов, — рапортует Крофорд.
— Ты бери стрелка, я займусь ею, — распределяет обязанности шериф.
С берега гремит выстрел. Вспышкой стрелок выдает свою позицию.
Крофорд, прикусив губу от боли, становится на колено, затем поднимается в полный рост и начинает стрелять в заросли. Но Бригс лежит на льду — он трусоват. По-прежнему пытается попасть в меня из положения лежа. Бум-бум-бум! Все мимо. Вставай, трус, и убей меня. Где же твои huevos?[25] Я-то думала, ты герой войны.
— Ну, сделал ее? — спрашивает Крофорд.
— Нет пока, — отвечает Бригс. — Не беспокойся. Сейчас достану сучонку… Главное, не давай стрелку голову поднять.
— Он перезаряжает. У нас десять секунд.
Теперь наконец и Бригс встает в полный рост, без малого два метра, и каким-то чудом по-прежнему в ковбойской шляпе. Опасаясь получить пулю в голову, он кланялся при каждом выстреле.
Я роюсь в рюкзачке: баллончик с перцовым аэрозолем, лыжная маска, веревка, моток клейкой ленты, и вот рука нащупывает заряженный «стечкин» 9-го калибра, который не чистили и из которого не стреляли уже несколько лет.
Бригс движется ко мне, идет, перешагивая через трещины, обеими руками держа пистолет. Остается метров шесть. С такого расстояния невозможно промахнуться. Он поднимает пистолет и прицеливается.