— А как же то, что вы говорили в кабинете?
— А это чтобы они поняли, в каком направлении действовать. Они ведь без указаний — никуда. Начальник, который лжет своим подчиненным.
Теперь уже я была вне себя от гнева:
— Вы не можете так поступать со мной, Гектор!
— Я долго терпел. А теперь, сделай одолжение, убирайся на хрен из моего дома, Меркадо. Бери отгул на остаток дня, и чтобы я об этом деле больше не слышал.
— Да пошел ты со своим сраным нужником! Удавись тут, ублюдок старый! — И, продолжая поливать его руганью, я выскочила за дверь.
На улице Моро какой-то парень принялся насвистывать мне вслед непристойную песенку. Я достала полицейское удостоверение и нагнала на него страху. Власть делает тираном любого, а в стране, где в кого ни ткни пальцем выяснится, что он либо коп, либо стукач, тирания просто разлита в воздухе. Удостоверение личности у паренька фальшивое, бог с ним, но шестьдесят канадских баксов — приличная добыча. Похлопала парня по плечу. Хороший мальчик. Сопляк. Забрав деньги, велела ему проваливать с глаз долой.
Какой-то старик, притаившийся неподалеку в переулке, увидев бабки, шепотом подозвал меня к себе.
— Что?
Вытащил из-под полы упаковку американских тампаксов.
— Сколько?
— Двадцать американских долларов.
— Дам тебе десять канадских и не заберу в отделение. — И я помахала удостоверением.
— Десять так десять, — проворчал старик.
Тампакс и твердая валюта. Маленькие радости жизни.
Дойдя до улицы О’Райли, пешком поднялась к себе на четвертый этаж. Бросила взгляд на кофейник, на бутылку белого рома — нет, не хочется ни того ни другого. Проскользнула под одеяло. Не спалось. Я лежала, оценивающе разглядывая берлогу, которую детектив НРП привыкает называть своим домом. Кровать, комод с зеркалом, цветной телевизор, полка с книжками (все поэзия), окна не мыты с прошлого урагана, дыра в полу, с муравьями просто беда, репродукции Ван Гога — «Ночное кафе», «Подсолнухи» — закрывают трещины в штукатурке, из крана сочится и капает в раковину ржавая вода, потому что плохой водопроводчик никак не починит, а хороший берет только долларами.
Так и лежать тут.
Так и лежать тут весь день.
Косые лучи солнца над Центральным парком.
Муха жужжит, бьется об оконное стекло.
Звонит телефон в коридоре.
Стук в дверь.
Маленькая пухленькая девочка из Карденаса, недавно устроилась горничной в отель «Севилья». Сифилитический нос, косые глаза. Как получила разрешение на переезд в Гавану? Кого здесь знает?
— Вас к телефону, — сообщает она.
Стираю ее пот с телефонной трубки у того места, где микрофон.