Мы с Алексом и Джи-Джи кубарем скатились вниз по ступенькам. Мы уже успели переодеться в смокинги и крахмальные рубашки, надели камербанды,[30] лаковые кожаные туфли и прочее.
— Леди и джентльмены, если не поторопитесь, то рискуете пропустить фильм, — добродушно улыбнулся Алекс. — У всех есть пригласительные билеты? У кого нет?
Дэн подошел к полицейскому в штатском, который сидел в «олдсмобиле», припаркованном через дорогу. Только без паники. У него четыре пригласительных и для них тоже, спасибо Сьюзен, а сейчас мы поедем в сторону Санчес, повернем направо, потом спустимся по Восемнадцатой до Кастро, потом — снова направо и прямо к кинотеатру, который на самом деле находится всего в квартале отсюда.
Переговоры, казалось, проходили вполне дружелюбно, но в результате Дэн махнул мне рукой, показав, что поедет с копами.
— Нет, вы только подумайте! — возмущался Джи-Джи. — Они что, взяли его в заложники? И будут бить резиновым шлангом, если мы вдруг рванем отсюда?
— Давай топай, сынок. И улыбайся, — посоветовал Алекс.
Мы по очереди нырнули в отделанный синим бархатом салон, и я увидел Блэра. Он сидел с сигарой в руке на откидном сиденье напротив Сьюзен. На Блэре был смокинг цвета лаванды, который Белинда описала в своем письме, и неизменный плащ, подбитый норкой. В машине уже было не продохнуть от табачного дыма.
Сьюзен тут же ласково меня обняла, на секунду прижавшись ко мне упругой щекой.
— Уокер, сукин ты сын! Черт, надо же, так умело раскрутить мой фильм! — сказала она с тягучим техасским акцентом.
На Сьюзен были ковбойская красная шелковая рубашка, сплошь расшитая искусственными бриллиантами и жемчугом, и с бахромой три дюйма, не меньше, красные атласные брюки, и опять-таки красные сапоги. Ее ковбойская шляпа лежала у нее на колене.
Хотя надо сказать, что эта удивительная женщина затмевала блеск камней, украшающих ее наряд. От ее гладкой кожи исходило какое-то темное сияние, а четкие черты хорошо вылепленного лица говорили о приличной примеси индейской крови. У нее были роскошные, зачесанные назад темные волосы, красоту которых не могла скрыть даже короткая стрижка. Если верить характеристике, которую Белинда дала Сьюзен в письме, та никогда и ничего не упускала из виду. А еще Сьюзен была очень сексуальной. Я хочу сказать, сексуальной в общепринятом смысле слова. У нее была большая грудь и чрезвычайно чувственный рот.
— Надеюсь, Блэр уже все рассказал? — спросил я. Мы еще продолжали обмениваться поцелуями и рукопожатиями, но лимузин уже выруливал на улицу.
— Да, у тебя есть время до шести утра, чтобы сдаться.