Пойти или нет?
А будет ли другая возможность?
…С картины, прислоненной второпях к стене, ткань наполовину спала. И храбрый генерал Миттвилль, неканонически смуглый и черноволосый, чем-то похожий на романца или гипси, уверенно сжимал в левой руке шпагу, указывая ею на обреченный город Руан-су-Видор. В глазах у генерала был азарт — и уверенность в победе.
Я задумчиво провернула на пальце фамильное кольцо с розой.
— Поеду. Все-таки поеду. Осталось только придумать, куда спрятать отцовский револьвер, чтобы не было очень заметно под одеждой…
В конце концов, вдруг этой ночью мне удастся приподнять завесу тайны над личностью Крысолова?
Подготовка к свиданию — святые небеса, мне даже мысленно было трудно произнести это слово! — заняла не так уж много времени. Запас темных старомодных платьев сохранился с тех времен, когда я носила траур по леди Милдред. Пригодилась и потрепанная домашняя шаль, и простая шляпка с густой вуалью. Из украшений я не надела ничего, кроме бабушкиного серебряного кольца и — после недолгих колебаний — подаренного Крысоловом браслета.
С револьвером возникло небольшое затруднение. Сумочка в качестве тайника не годилась — слишком легко ее отобрать, да и к тому же это первое место, где револьвер будут искать, если что. Какое уж там «тайком пронести»! Некоторое время я металась по комнате, лихорадочно размышляя. А потом мне вспомнилось, как Лайзо, еще в первый наш визит в приют, показывал детям фокусы с помощью своего кепи…
Что ж, тулья у моей старой шляпки была достаточно высокой, чтобы спрятать в ней хоть два револьвера. Ну, а замотать его в тонкую полотняную салфетку и потом приколоть этот сверток для надежности к жесткому фетру и вовсе не составило никакого труда. Ленты закрепляли шляпку достаточно надежно для того, чтобы она не свалилась с моей головы даже с лишним грузом, а потому разоблачения можно было не бояться.
В последний момент, собираясь уже выходить, я заметила на столе тонкий, но острый костяной нож — подарок, преподнесенный восхищенными дикарями с Черного Континента леди Милдред и ее супругу. У аборигенов этот предмет, кажется, был ритуальным, но в нашей семье его непочтительно использовали для вскрытия конвертов — традиция, заведенная еще моим отцом. По наитию я взяла нож и, замотав его носовым платком, привязала к щиколотке. Затем потопала ногой, проверяя, надежно ли он закреплен — и взглянула на часы.
Половина третьего.
«Пора».
Перед самым выходом я, не удержавшись, посмотрела на свое отражение в зеркале. Зря — только расстроилась. Разумеется, от изысканной графини Эверсанской и Валтерской, блиставшей нынче на званом ужине, не осталось и следа. Траурное платье со старомодно длинными юбками и высоким воротом, чудн