Ничего не ответив, Нагорный провел меня в больничный садик. Там у тихих задумчивых деревьев собралось несколько девочек и мальчиков дошкольного возраста. Впереди стояла Светланка в меховом пальтишке и остроконечной теплой шапочке. По всему было видно, что ребятишки играют в какую-то увлекательную для них игру, а Светланка выполняет роль командира.
— Пограничный наряд. Предъявите документы! — услышал я ее звонкий голосок.
Кое-кто из ребятишек, наверное, не совсем хорошо понимал, что такое документы. Но все они подтянулись, с лукавых чумазых мордашек исчезли смешинки. Еще бы, как бы говорили они, Светланка знает, она ведь с границы приехала!
Неожиданно Светланка нахмурилась и посмотрела на белобрысого бледного мальчугана, подбежавшего к ним.
— А ты? — грозно спросила она. — Под видом туриста хочешь через границу пробраться?
— Не-е-е, — протянул мальчуган, не зная, видимо, как доказать, что он и в голове не держал такого намерения.
— Не разговаривать! — сурово потребовала Светланка и громко скомандовала: — Доставить задержанного на заставу!
— Да у него мать доярка. В поселке живет. Медаль получила. И в Кремль ездила, — вдруг раздался чей-то голос.
Я оглянулся. Это говорила медицинская сестра. Она, конечно, понимала, что ребятишки играют, но хотела, чтобы все было по-настоящему или, как говорят малыши, «взаправду».
На лице Светланки появилась сияющая улыбка.
— В Кремль? — восхищенно переспросила она и тут же приняла решение: — Значит, свой. Проходи без пропуска!
— Да ты настоящий пограничник! — весело сказал я, подходя к ней. — И уже совсем-совсем выздоровела.
— Совсем-совсем! — счастливо повторила мои слова Светланка и радостно зажмурила глаза. — А приедет мама, мы соберемся и покатим в Москву. И я тоже в Кремль пойду. А потом опять вернемся на заставу.
Вечером я отправился в госпиталь, чтобы навестить Костю Уварова. Нагорный уже успел побывать у него. Костя встретил меня как старого знакомого.
— Ну, как твое здоровье? — спросил я его.
— Ничего, я живучий, — весело улыбнулся Костя.
Я сказал, что скоро собираюсь уезжать.
— Жалко, — искренне проговорил он. — Так мы и не порыбачили как следует. Теперь, как лед установится, буду лунки прорубать и на мормышку ловить. Зимний лов интересней летнего.
— Зачем же ты больной на поиск отправился тогда? — поинтересовался я. — Видишь, к чему это привело.
— Верно. Толку не вышло, — с досадой произнес Костя. — Невезучий я. Да и вообще…
— Что «вообще»? — вырвалось у меня.
Костя помолчал немного, а потом стал говорить. Чувствовалось, что нелегко ему высказать свои мысли.