Пулемет снова заработал, прикрывая нижний этаж. Собаки порскнули, заметались, но в мертвой зоне под оконцем их собралось достаточно, чтобы ломиться в каждую щель. Оттуда слышался остервенелый лай, визг и автоматные очереди, все длиннее и длиннее.
Глеб дернул пулемет внутрь чердака и высунулся. Под ним бурлил водоворот. Несколько окон цокольного этажа, где держали оборону Мамаев и Крынкин, собаки атаковали с упорством смертников. Оконные решетки дрожали, когда их таранили огромные кобели или пытались выдавить всей стаей, размазывая передовых в кровавый фарш. Предсмертный хрип стоял в воздухе. Самые мелкие протискивались, оставляя на штырях клочья шкуры. Таких добивали уже внутри. Окон было много, но солдаты пока справлялись. Вопрос стоял теперь: что закончится раньше, патроны или собачье мясо.
Насчет патронов Глеб не был особо уверен. Внизу, конечно, имелась оружейная комната, и сюда, на чердак, натаскали достаточно железа, но и собак прибывало нескончаемым потоком.
Глеб влез обратно и достал рацию.
- Мамаев!.. Крынкин!..
- Это я, - ответила рация дрожащим голосом.
- Кто я? – растерялся Глеб.
- Лена. Ребята стреляют, гражданин Рамзес.
- А ты?
- Я патроны ношу и вам отвечаю.
- Скажи им, Лена, пусть уйдут от окон. И сама спрячься.
- Ага. А зачем?
Глеб достал гранаты, две осколочные Ф-1, приготовился, и, когда выстрелы смолкли, уронил одну за другой в окно. После томительных секунд внизу грохнуло, взвизгнули осколки.
Глеб выглянул. Асфальт внизу напоминал свалку при скотобойне. Сталкер взял рацию:
- Как у вас?
Ему долго не отвечали, потом Мамаев заорал, что все зашибись, собак как ветром сдуло, Крынкин получил осколок в жо… в ляжку, и всех контузило. Но не сильно.
- Клоуны! – поставил диагноз Скипидар, торопливо забивая патроны в ленту.
Глеб немного перевел дух и осмотрел поле убоя. Собаки прятались среди деревьев, за трупами, у забора, временами хаотично перемещались. Словно по команде. Хотя почему «словно»? Вожаки! Где вожаки?!
С дороги больше не лился безостановочный поток, там, в устье неширокой улицы, происходило какое-то бурление. Глеб, предчувствуя недоброе, прикрикнул на Скипидара, но собаки уже начали самый настоящий штурм. Сначала издали послышался недовольный визг, который, усиливаясь, миновал порог слышимости и начал ощутимо давить на психику.
А потом на площадь выкатилась многопудовая туша, окруженная собаками. Псевдоплоть, мутировавшая свинья, отъевшаяся на нетронутых чернобыльских хлебах, неслась рысью на сухих ногах-ходулях прямо к зданию милиции. Собаки гнали ее, хватая за бабки, когда она пыталась отвернуть, вырывая куски шкуры и сала с крутых боков, чтобы привести в неистовство. Плоть обливалась кровью и безумно визжала, сбивая на бегу препятствия.