Думаю даже, я не представлял глубинной правды о том, что это такое. Наверное, я представлял себе все это так: когда первого из нас оставят силы, они прицелятся в него, из их ружей вылетят бумажки, на которых будет написано «пиф-паф»… Главный поздравит нас с первым апреля, и мы разойдемся по домам. Понимаешь, о чем я говорю?
Гаррати вспомнил страшный шок, испытанный им, когда Керли рухнул в лужу крови и мозгов, когда его мозги забрызгали асфальт и белую полосу.
— Да, — сказал он, — я знаю, о чем ты говоришь.
— Я не сразу понял правду, но до меня стало доходить быстрее после того, как я лишился иллюзий. Иди или умрешь — вот мораль Прогулки. Простейшая альтернатива. Неверно, что выживает тот, кто сильнее физически; в этом состояла моя ошибка, повлиявшая на решение участвовать. Если бы это было так, у меня был бы небольшой шанс. Но бывает, что слабый человек может поднять автомобиль, если под колесами лежит его жена. Это мозг, Гаррати. — Голос Макврайса упал до шепота. — Этого не может ни человек, ни Бог Это что-то… в мозгу.
В темноте прокричал козодой. Туман поднимался.
— Некоторые из них будут еще долго идти вопреки всем биологическим и химическим законам. Ты читал, как в прошлом году один парень прополз две мили — со скоростью четыре мили в час? У него одновременно свело обе ноги. Посмотри на Олсона: он давно обессилел и все-таки идет. А эта сволочь Баркович? В него как будто залили высокооктановый бензин, он идет на одной ненависти и даже не выдохся. Думаю, у меня так не получится. — Макврайс смотрел вперед, в темноту; белый шрам выступил на его изможденном лице. — Мне кажется… когда я совсем устану… наверное, я просто сяду.
Гаррати молчал, но он встревожился… Очень встревожился.
— По крайней мере я переживу Барковича, — сказал Макврайс — скорее самому себе. — Клянусь, на это я способен.
Гаррати взглянул на часы. 11:30. Они прошли перекресток, где сидел в машине сонный полицейский. Транспорта, который он должен был задерживать, не было. Они прошли мимо, миновав круг, ярко освещенный единственным ртутным фонарем. И вновь их обступила угольно-черная мгла.
— Теперь можно убежать в лес, и никто нас не увидит, — задумчиво сказал Гаррати.
— Попробуй, — хмыкнул Олсон. — У них инфракрасные прожектора и еще видов сорок всяких следящих приборов. Высокочувствительные микрофоны, к примеру. Они слышат все, о чем мы говорим. Наверное, они при желании могут услышать твое сердцебиение. Рей, тебя видят как днем.
Словно в подтверждение его слов кто-то сзади получил второе предупреждение.