- Как фамилия Миколы?
- Да Гоглюватый же, шофер наш.
- А дружок его?
- Карасик Андрей. Ни богу свечка, ни черту кочерга.
- А что дальше было?
- Да ничего такого. "Врешь! - кричит Иван. - Убью!" - кричит. А Микола ему: "Дурак ты старый. Говорю, сам не видел, врать не буду, слух идет. И вообще плевал я на твою Маруську с Лагутой и на тебя тоже!" Тут Карасик вступился. "Все брехня, - говорит. - Лагута тоже старый, лысый, на черта он ей". А Микола сдуру возьми и скажи: "Может, Маруська подтоптанных любит!" После этих слов Карасик уже не знал, как их и растащить. С того дня Иван и повадился гостить у моего ларька и все Лагуту клял... Любил он Марию, ничего не скажешь. Пускай калека, а все же на двадцать годков моложе. С лица хоть воду пей, и тихая, и кроткая.
- А Лагута что же?
- Человек божий. И я в муки Христовы верю, да не так твердо. Мирскими делами не гнушаюсь. Живу, как все трудящиеся. И грехи у меня есть, вздохнула Ганна. - Прости меня, боже! А брат Петро был один на всю Вербивку. Да что там наша Вербивка! Есть ли где еще другой такой праведный человек! Бывает, слушаешь его и диву даешься: вера такая, что словно и не по земле он с ней ступает, а над нами парит. Потому и ремесло себе Христово взял - плотником был...
- Значит, безгрешный?
Кульбачка только руками развела.
- А вы грешница? - улыбнулся Коваль.
В глазах Ганны мелькнуло удивление - неужели подполковник заигрывает с ней? Она опустила глаза, но Коваль мог поклясться, что в последнее мгновение в них блеснуло и обычное лукавство.
- И чего это убили Лагуту? - как бы размышляя вслух, произнес Коваль.
- Понятно, из-за ревностей сатанинских.
- Ревновать к такому святому человеку? Да и не молодой он был...
- С пьяных глаз и по дурости всякое бывает, - нашлась Кульбачка. Иван, он ведь контуженый. Кто знает, что ему в голову взбрело. Люди, возможно, и набрехали на Марию. Вот и на меня разное говорят, жалобы пишут...
- Хорошо, - перебил ее Коваль. - Вы говорили участковому, что видели, как Чепиков в нетрезвом состоянии уронил возле дубков пистолет, а потом поднял и скова спрятал его за пояс.
Кульбачка кивнула.
- Может, он уронил какую-нибудь другую вещь, кошелек, например?
- Какой кошелек? Для денег у людей карманы есть. - Она свысока посмотрела на Коваля: надо же, не знает таких пустяков! - Револьвер, говорю, обронил. Парабел.
- Вы знаете системы оружия?
- Парабелов этих немцы здесь как мусор набросали.
- У вас хорошее зрение?
- Нитку в иголку вдеваю.
- Где вы стояли, когда Чепиков уронил пистолет?
- За прилавком.