Малютка забубнил в том смысле, что он и хотел прикрывать… но ведь они… а чего?., сами вообще!.. и потом — так тоже хорошо получилось…
— Ладно-ладно, заканчивай самокритику, пора дело делать, — и с этими словами я поднял свой Bear Attack, примерился и послал стрелу в самый дальний шатер.
Я еще стоял в картинной позе лучника-профи, когда в лагере началось нечто среднее между наводнением в Питере, извержением в Помпее и пожаром в бардаке. Солдатики, еще мгновение назад спокойно занимавшиеся своими делами, теперь бестолково метались по лагерю, налетая друг на друга, хватая свое и чужое оружие и вопя на весь лес. Рыцари, выскочившие из шатров, добавили в этот дурдом «порядка и организованности». Они поминутно хватали пробегавших мимо за разные части тела, дико орали, чего-то требуя, а уж когда появились и кони — веселье таки дошло до точки! Однако Малютка Джон решил, что кашу маслом не испортишь, а потому выскочил из леса, взмахнул над головой своим чудовищным орудием и заорал, что вот он сейчас лично каждому эту дубинку воткнет куда следует и повернет сколько надо.
По моему стойкому убеждению, прошло не менее четверти часа, прежде чем отряд Хэя Хайсбона начал напоминать хоть что-то относительно военизированное. Пехотинцы, наконец разобравшиеся в своем железе, построились в неровную, слегка изогнутую колонну и ломанулись к нам, следом за конниками, двигавшимися в том же направлении строем, представлявшим собой неправильный пятнадцатиугольник. Хотя, возможно, углов было больше — считать мне было некогда. Выпустив по войскам голубого полководца все пять стрел из наручного колчана, я почел за благо смыться в лес. Джонни, как и положено образцовому телохранителю и адъютанту, последовал за мной.
Отбежав метров на сто, мы приостановились и прислушались. Судя по треску, топоту, грохоту и воплям, преследователи решили не останавливаться, пока нас не поймают. Ну, мне этого, собственно, было и нужно. Добро пожаловать, гости дорогие!..
Мы в хорошем темпе пробежали еще с километр, а затем резко ушли в сторону от предполагаемого маршрута Хэя и его бравого воинства. Эстафету от нас принял Энгельрик, который вместе со своими бойцами производил столько шума, что даже такая дубина, как Хайсбон, не смог бы сбиться со следа. Мы с Джоном перевели дыхание, удовлетворенно послушали, как ломятся через бурелом и кусты бравые вояки пидорыцаря, и присоединились к взводу Маркса, который бесшумно следовал за карателями на тот случай, если вдруг у Хэя проснется спящий до сей минуты разум и он сообразит, что в лесу его может ждать засада.