Чесоточные черви появлялись следом. Сквозь складки простыни и подушки выползали они наружу и копошились на теле, развлекаясь в своих мерзких игрищах. Они были совсем крохотны и кожа зудела от их касаний. Постепенно они скапливались на лице. Они обвивали собой волоски и от слизи, что оставляли они за собой, лицо делалось влажным и липким. Хотелось давить их кулаками, размазывая крохотные тельца по скулам. Он судорожно вскидывал руки, но увы — крепкая бечёвка плотно приковала их к кровати — он был бессилен.
Ещё вокруг летали Страшные Бабочки. Они возникали вдруг, неожиданно, их было неимоверное множество, и звуки, издаваемые ими, рождали холод. Это начиналось с ног, сначала лёгкая волна зарождалась в пальцах, она расширялась, уплотнялась, а потом, сорвавшись, неслась с ужасающей скоростью к голове. Достигнув её, она разбивалась ледяной глыбой и болевой шок от её распада был невыносим. Дыхание обрывалось, тело передёргивалось и в ужасе мальчик открывал глаза. Мрачное, степенное Отчаяние лениво разливалось по коридорам памяти. Оно было властно, всеобъемлюще и беспощадно.
«Ты всё ещё терпишь?» — усмехалось оно коварными покалываниями.
«Да», — откликался он ему.
«И видишь в этом смысл?»
Мальчик не видел в этом уже никакого смысла, но всё же возражал.
«Я хочу стать взрослым».
«Для чего?»
«Взрослым надо стать, потому что на детях проклятие. Оставшийся ребёнком погибнет в хаосе».
«Гнусная ложь. Тебе говорит это мама?»
«Да».
«Она врёт».
«Мама не может врать!»
«Может. Ведь ты же знаешь, что твои волосы совсем не растут, а она твердит тебе о мужественной щетине…»
«Они всё равно растут…»
«Нет, мальчик мой, нет. У тебя они не растут».
«Чем я хуже других?»
«Может быть мама не говорила тебе, но не все мальчики могут стать мужчинами».
«Да, я знаю. Те, кто не выдержит…»
«Нет-нет. Даже из тех, кто выдержит, многие не станут».
«Я не верю в это».
«А знаешь почему? Не потому, что у них не хватит силы воли, не поэтому… Просто-напросто у них не растут на лице волосы».
«У меня растут!»
«А вот и нет. Ты не видел их».
«Я их чувствую».
«Ты обманываешь себя. Тебе просто всё это кажется. Тебе даже руки связали, чтобы ты не мог на ощупь определить, что на лице ничего нет».
«Руки мне связали, чтобы я не испортил всё а минуту слабости».
«Увы, если бы это было так…Всё дело в надежде — согласись, без неё жить тяжело. Твоя мама просто подарила тебе надежду до того, как ты погибнешь в пучине хаоса».
«Хаос, значит, всё же есть».
«Есть, но лишь для тех, кто останется ребёнком в мире взрослых. В этом жестоком, уродливом мире, опустошающем тело и душу. Где же выход, спросишь ты?.. Он в мире детства! Слыхал про такой когда-нибудь?»