— Да… слишком… велика сила… демонов, желающих завладеть… моей… душой…
Каждое слово давалось Тансылу с трудом. А бусы лопались и вместо красивой нитки розовых бус на груди женщины зияли дырами покрывшиеся чернью камни.
Голос шамана разорвал тишину. Удары в бубны рассыпались по всему стойбищу. По коже Аязгула поползли мурашки. Сильные голоса, словно отдохнув, восславили Тенгри, и он, сбросив свой халат, воззрел на землю приоткрытым глазом: четверть луны осветила небо, облака на котором расползлись клочьями. Демоны Эрлига, проиграв эту битву, ушли, но их шипение еще слышалось в степи: «Битва не закончена, лишь на время, лишь на время…».
Тансылу открыла глаза. По ее лицу струился пот, волосы слиплись и мокрыми прядями облепили лоб, шею. Аязгул намочил кусок ткани в чаше с водой и бережно, как дитя, умыл жену, собрал ее волосы, откинул назад и увидел на груди один камень, оставшийся целым — черный, длинный, с белым рисунком.
— Тансылу, ты поправишься, смотри, одна бусина не треснула, она такая же, какой и была!
Аязгул убрал почерневшие камни, и на тонком кожаном ремешке осталась одна бусина с начертанными на ней магическими знаками. Тансылу подняла руку, муж помог ей нащупать амулет. Она зажала его в ладошке и улыбнулась.
— Мама…
Слеза скатилась из уголка глаза и тонкой струйкой потекла к виску.
— Тансылу… — Аязгул не знал, что сказать, что сделать, — хочешь покушать? — оживился он, вспомнив про суп.
Тансылу одарила его нежным взглядом.
— Дай курт и травяного отвара.
Когда Тансылу поела, то попросила:
— Расскажи мне сказку, помнишь, как в детстве…
Охотник растерялся. В памяти ожила картина вечерней степи, когда они вдвоем лежали за курганом, рядом паслись Черногривый и Белолобый, а он рассказывал любимой о Тенгри и Умай.
— О том, как Тенгри увидел Умай?
— Нет, расскажи о твоем стойбище, где ты родился.
— О Маргуше! — Аязгул обрадовался.
Давно он не вспоминал родину, которая осталась в памяти разрушенным дворцом царя, занесенными песками домами жителей… Ни войны, ни пожары не смогли уничтожить жизнь в Маргуше, но природа! Пока была вода, щедро даруемая протекающей в оазисе рекой Мургаб, жизнь вокруг кипела, но река ушла, за ней ушли люди.
Аязгул лег рядом с Тансылу, облокотившись на руку и глядя в ее лицо, и начал рассказ: — Далеко-далеко, за бурными реками, за черными песками лежит древняя страна Маргуш. Много жило в ней славных людей, был у них царь, почитали они богов, строили хижины из глины, растили детей. Я родился тогда, когда все небо было усеяно сияющими звездами, и потому мой отец дал мне имя Аязгул — Рожденный Звездной Ночью…