Сегодня мне стало ясно, что я уже ничего не могу сделать. Еще полчаса назад я был во власти самых мрачных, самых безнадежных мыслей. Но вот я встретил Терещенко, и теперь, если бы это понадобилось, я смог бы пройти десять, и двадцать, и даже тридцать километров.
— Может быть, еще не поздно, — сказал я.
Терещенко посмотрел на меня вопросительно:
— Что?
— Передать Балицкому. По радио или как-нибудь иначе. Я обязательно должен увидеть Махонина. Сегодня же.
— Не раньше утра. Сейчас туда не пройти. В городе массовая облава.
— Плевать я на нее хотел.
Он чуть усмехнулся.
— Слушайте, я вас не заставляю идти. Вы скажите мне адрес.
Терещенко попробовал рукой чайник, достал из шкафчика кружки, поставил на стол. Меня начинало бесить его спокойствие.
— Я вам вот что скажу, — произнес он. — Вы не дойдете даже до балки… Только по самому берегу низом можно попытаться пройти… — Он задумался на секунду. — Нет, и там тоже ничего не выйдет.