Хитрова тотчас вспомнила или придумала, что сегодня день рождения её мамы. Вот и стали праздновать. Каждый рассказывал что-то хорошее о своих родителях, каждый при этом стал хоть чуточку лучше самого себя. Под занавес ужина появился протрезвевший и вполне здравый Днестров. Он и трясся-то меньше обычного. Пришёл такой веселенький и объявил:
— Испытываю зверский голод!
Но и этот долгий вечер, сколько ни продолжался, а тоже закончился. В полночь, погуляв вдоль берега океана, все разошлись по номерам, потому что завтра предстоял ранний выезд и нужно было упаковать чемоданы, словно у каждого их было штук по двадцать.
Артосов и Днестров лежали в своём номере на своих кроватях, и Днестров щёлкал пультом телевизора. Они вяло говорили о том, кто что сейчас пишет, действительно ли грядёт полный упадок и исчезновение поэзии, обо всём таком прочем, наводящем на Артосова тяжкую тоску, потому что это был последний день и не было никакого повода, чтобы пойти к Тане. Часы уже показывали второй час ночи, через семь часов им уезжать отсюда…
— Был бы я в вашем возрасте, — засыпая, пробормотал старик Днестров, — я бы не лежал так тупо перед телевизором.
Произнеся эти роковые слова, он закрыл глаза и вскоре счастливо засопел, как может засопеть человек, переплывший в своей жизни океан спиртного, сегодня снова напившийся, протрезвевший, хорошо покушавший и опохмелившийся.
Артосов набрал полную грудь воздуха, встал, оделся и пошёл. Сердце его колотилось так, будто там застряла и не могла выбраться наружу огромная морская черепаха.
Таня открыла, посмотрела на него и сразу всё поняла.
— Я не могу больше спать с мужчинами! — выпалил Артосов на ходу подобранную фразу.
На утро, помогая собраться Днестрову, который всё-таки чувствовал себя плоховато, Артосов пронзительно вспоминал всё, что произошло этой ночью, и особенно — родимое пятно у Тани на животе, большое и причудливое. Вот почему она плавала и загорала в закрытом купальнике. Стеснялась. И ночью, когда он увидел это пятно, Таня вмиг смутилась:
— Не надо заплывать дальше! Давай оставим всё, как есть! Потом будем раскаиваться! Не надо, Валера, слышишь?!
Она вскочила, быстро оделась и дальше они не заплыли. Лежали порознь на одной кровати, боясь что-то сказать не то, и так уснули. За полчаса до того, как всем нужно было вставать, Валерий спустился в патио гостиницы, где находился бассейн, и стал победно плавать там.
Они победили страсть, одолели измену!
Из номера Тани балкончики выходили и на сторону океана, и на сторону патио, и Артосов предполагал, что она сейчас выйдет на балкон и будет любоваться тем, как красиво он плавает. Но она не вышла, и он малость обиделся на неё.