Ступенчатая пирамида была средоточием обширного святилища, которое окружала каменная ограда. В ней темнел четырехугольный проход, который никогда не закрывался.
— Странно, — заметил Яхмос, — что гиксосы не разрушили это святилище.
— Я не сомневаюсь, что Апопи пытался его разрушить, — отозвалась Яххотеп, — но его темная магия ничего не могла поделать с мощью усопшего фараона.
Яхмос хотел было переступить порог узкой двери, но Яххотеп удержала его.
— Коварный Апопи не мог уйти просто так. Раз он не стал закрывать вход, значит, нашел средство справиться с благодетельной силой и, может быть, приготовил нам западню.
— Я думаю, он сумел запереть благодетельные силы в глубине святилища.
— Я тоже так думаю. Возможно, правитель гиксосов наложил заклятие на дверь, чтобы никто не смог получить доступа к наследию предков.
Царица внутренне сосредоточилась, обратившись за помощью к мужу Секненра и сыну Камосу.
— Нужно снять его заклятие, — сказала она Яхмосу. — Я попробую это сделать. Кажется, я знаю имя этой двери.
— Но ведь вам может грозить…
— Моя смерть не имеет большого значения. Объединить белую и красную короны предстоит тебе.
Яххотеп приближалась к двери очень медленно.
Уже возле порога она ощутила ледяной холод и остановилась.
Теперь к ней потянулись невидимые языки пламени, они жгли ее, палили огнем.
Царица не сдвинулась с места.
— Дверь, я знаю твое имя. Тебя зовут «Стойкость, которая питает жизнь». Дай мне пройти.
Белый камень засиял ослепительным светом, исчезли холод и жар.
Яххотеп поманила за собой Яхмоса. Она шла первой по узкому проходу между могучими колоннами.
Весельчак Младший лег у порога в позе Анубиса, охраняя ход в невидимое.
Ведомая душами Секненра и Камоса, царица чувствовала, что злокозненные чары гиксоса еще не преодолены до конца.
Колоннада закончилась, и Яххотеп увидела множество кобр, смотревших на нее с верхней кромки одной из стен. Казалось, эти каменные кобры приготовились к прыжку. Еще мгновение — и они оплетут свою жертву, стать которой мог фараон Яхмос.
— О хранительницы-кобры! Вы открываете путь фараону и разите его врагов. Неужели вы забыли о том, кто вас создал? О руке, которая вас изваяла? Я знаю ваше имя, царственные змеи, — вас зовут «Первородный огонь».
Взгляд змей скрестился со взглядом царицы, и кобры вновь застыли каменными изваяниями на стене.
Яххотеп почувствовала великую усталость, но что она значила по сравнению с ее великой радостью? Теперь она могла спокойно созерцать большой открытый двор, синее небо и ступенчатую пирамиду, олицетворявшую единый Египет, царствовать над которым был призван ее сын.