Боливар поскакал обратно в Каракас. Он обратился к священникам города с просьбой пожертвовать церковную золотую и серебряную утварь для закупки оружия. Ему было даровано двадцать восемь тысяч унций серебра. Вскоре стало известно, что Боливар вместе с остатками своей армии собирается покинуть город. Двадцать тысяч жителей Каракаса в страхе, опасаясь за свою жизнь, оставили дома, выстроились в колонну и двинулись вслед за войском Боливара. В городе почти не осталось сторонников Боливара. Его впоследствии обвиняли в организации этого массового исхода, но, попади горожане в руки Бовеса, их участь была бы предрешена. Говорили также, что нужно было идти на запад, а не на восток, дабы объединиться с небольшой армией генерала Урданеты. Однако только на востоке, на побережье, людей ждало спасение.
Этот тяжкий исход совершали в основном пожилые люди и люди знатного происхождения со своими детьми и слугами. Путь был нелегкий и долгий, многие не выдерживали тягот, и на дороге из Каракаса к побережью остались трупы сотен людей, многие тяжело заболели. Через три недели, пройдя двести миль по болотистой низменности, колонны достигли Барселоны. Боливар был в угнетенном состоянии. Безысходность и отчаяние, казалось, навсегда подавили его волю и стремление к победе.
Когда Бовес прибыл на площадь Тринидад в Каракасе, то обратился к горожанам с такой речью: «Эта площадь уже пропиталась кровью. Но это еще не конец. За каждую каплю крови моих людей я пролью море крови моих врагов. И это только начало. Однажды утром все балконы в городе будут увешаны трупами».
Даже Колл-и-Прат, архиепископ Каракаса, известный своими оппортунистическими взглядами и симпатизирующий испанцам, не выдержал и гневно обрушился на Бовеса: «Мой рассудок не может принять, а моя душа не может вынести таких страшных злодеяний: воровство, насилие, мародерство, убийства, поджоги и разрушения. Справедливость попрана. Вдовы и сироты в слезах. Отец воюет против сына, брат убивает брата. Много людей покинуло свои места — они вынуждены спасаться бегством. На улицах множество трупов. Поля усеяны костями. Земля Венесуэлы пропиталась кровью».
Бовес послал восемь тысяч солдат под командованием Моралеса преследовать беженцев из Каракаса. Небольшой отряд солдат Боливара присоединился к остаткам армии Мариньо. К ним присоединился также товарищ Мариньо по восстанию в Тринидаде и Гурии — Бермудес. Вместе они собрали трехтысячное войско. Боливар хотел развернуть войска и приготовиться к отражению атаки врага, приближавшегося к ним по реке Арагуа. Однако Бермудес считал, что бой надо вести в самом городе, в Барселоне, и настоял на своем. Солдаты Моралеса перешли реку, почти не встретив сопротивления. Как оказалось, Бермудес ошибся. В городе началась настоящая бойня. «Все было уничтожено в тот страшный день, — писал испанский историк Торренте, — город стал полем боя, улицы, дома и даже церкви были потоплены в крови. Почти три с половиной тысячи мирных граждан укрылись в кафедральном соборе. Они были убиты, все до одного, в этой ужасной резне самой жестокой из войн».