А еще лучше было бы столкнуть ее откуда-нибудь, чтоб она сломала ногу! Или сразу две. Для пущей надежности.
Снизу послышалось сопение и шорох трущихся о плиты одежды и кроссовок – Мила пыталась выбраться. Глеб философски ждал, когда его попросят о помощи. Вышло по-иному. Мила затихла, потом сказала:
– Погоди-ка…
Он вновь посмотрел на нее сверху. Скособочившись и вытянув шею, Мила заглядывала куда-то вниз.
– Тут дыра какая-то… между плит.
– И что?
– Что-то вижу…
Его внезапно обдало ледяным потом.
– Мила!
– Подожди…
Глеб сверзился вниз, но, изогнувшись, она уже влезала в проломленную в плите дыру.
– Стой!
– Ага, сейчас… да-а уж…
Глеб пригнулся, чтобы нырнуть за этой… самое мягкое было – идиоткой… Наружу появилась рука, сжимающая какой-то продолговатый предмет, потом вылезла и сама Мила. Протянула ему найденное двумя руками – словно меч или ключ от сдающегося города.
– Что это? – спросил Глеб. Хотя зрение и обоняние ему и сказали уже – что, разум пока признавать отказывался.
– Большая берцовая кость человека, – сказала Мила, серьезно глядя ему в глаза. – Там еще и малая есть. И других… много.
Привалившись к забору, Глеб наблюдал за снующими по стройке полицейскими. И на Милу поглядывал. Та сидела на плите и курила. Но не нервно, быстро заглатывая дым, или глубоко и прерывисто вдыхая, чтобы успокоиться – так, как будто наслаждалась заслуженным перерывом в работе. Она даже некоторое время помогала эксперту в сортировке останков, пока прибывший Рева всех не построил: полицейских – на место происшествия, свидетелей – к стенке. Мила еще посмеялась: и расстрелять без суда и следствия! Рева буркнул, что обдумает ее предложение.
Наконец подошедший к ним лейтенант оглядел обоих с явным отвращением.
– Какого черта вы тут шлялись?!
– Вышли на прогулку, – Мила неспешно и красиво выдохнула дым. – Очень романтичное место, не находите?
– С нас уже сняли показания, – напомнил Глеб. – А много там… нашли?
– Пока я там работала, набрали троих, – сообщила ему Мила. – Но еще скелеты оставались, кажется, собак. Не свежие, похоже, где-то трехмесячной давности.
Рева, как и Глеб, смотрел на писательницу во все глаза. Спросил грубовато:
– А вы-то с чего это знаете?
– У меня имеется темное медицинское прошлое, – охотно пояснила Мила. – Помощь не нужна? Тогда мы пойдем?
– Идите. И держитесь от этого места подальше. И друг от друга – тоже.
– Вы уже предупреждали, но так и не сказали – а почему все-таки? – вкрадчиво поинтересовалась Мила.
Рева ткнул пальцем в Глеба – тот испытал резкое желание ухватить и сломать его.