Вот так тут мы и живем. Город – многомиллионный мегаполис – до сих пор питается из армейских кухонь, того, что успели запустить, явно недостаточно. Несмотря на все произошедшее, население города не только не уменьшилось, но и увеличилось, недавно военные подсчитали примерное количество палаточных, шиферных и прочих лагерей беженцев вокруг города и пришли к выводу, что сейчас население Тегерана и его окрестностей составляет от четырнадцати до пятнадцати миллионов человек. Число это не только не сокращается, но и прибывает, потому что через восточную границу, которая до конца так и не перекрыта, в том числе через зараженные зоны, продолжают идти беженцы, и поток этот до конца остановить так и не удается, несмотря на патрулирование беспилотников и дирижаблей. Кроме того, люди, сорванные с мест гражданской войной, идут в Тегеран потому, что тут распределяется помощь, и этот процесс удается контролировать мне лично, в других же городах все безумие раздачи гуманитарки не удается прекратить даже расстрелами. Люди живут в палатках, в землянках, в последнее время нам удалось найти какое-то решение – мы закупили и стали выдавать таким вот беженцам стандартные сорокафутовые морские контейнеры. Хотите, смейтесь, хотите нет – но это намного лучше палаток: прочные стены, крыша, пол, двери, можно повесить замок, можно утеплить, контейнер легко перевозить, легко составлять их вместе, образуя лагеря беженцев… я не хуже вас понимаю, что это ничто, но пока это все, что мы можем сделать. А делать надо быстро, потому что ситуация, немного нормализовавшись после штурма Тегерана, снова стала ухудшаться. Эти лагеря… гигантские клоаки под открытым небом – там кишмя кишат агитаторы, экстремисты, их никто толком не выявляет и не изымает. Что там творится по ночам! Шииты режут суннитов и наоборот, арабы режут персов и наоборот, все вместе ненавидят успевших прийти из разодранного войной Афганистана пуштунов – а за время беспредела их перешло на нашу сторону разве что не миллион человек, значительная часть – радикальные экстремисты. Но спрос здесь – с нас, и конкретно – с меня, потому что теперь это наша земля и мы за нее в ответе перед Богом, Аллахом, людьми и остальным миром. Действовать мы должны быстро – пока все окончательно не рвануло, мы должны как-то устроить в жизни этот табор, восстановить и запустить промышленность, дать людям работу, хоть какую-то, но работу – и только потом спрашивать за законопослушание. Власть, не способная обеспечить нормальную жизнь своим подданным, не вправе с них ничего требовать.