- Что же, по-вашему, я должна с ними "Марш ударников" разучивать обязательно? - тихо спросила Наташа.
Он помолчал в затруднении, вытер платком вспотевшую шею.
- Да нет, это я так. Мне нужно вас на одно слово, Наташа. Выйдем в коридор на минутку.
- Тетя Наташа,- закричала им вслед Катюша,- ты же обещала сказку нам дочесть!
- Дочитать,- машинально, чтобы скрыть все больше охватывавшее ее волнение, поправила Наташа.
- Ну, дочитать... про Белоснежку, как она у гномиков в пещере жила.
Катюша, конечно, не могла понять, почему Наташа покраснела так, словно ее поймали на чем-то запретном, а у Чудинова торжествующе блеснуло из-под нахмуренных бровей.
- Ну, что вы мне собираетесь сказать? - спросила Наташа, нехотя выйдя с Чудиновым в коридор.
- То, что уже не раз говорил вам: что вы дрянная девчонка с отвратительным характером, но при ваших данных...
- Я все это уже в газете читала,- спокойно сказала Наташа.- Очень шумите, Степан Михайлович. Мы этого тут не любим, однако.
Она испытующе поглядела на Чудинова. Тот смущенно и трубно высморкался, уткнув нос в платок. И на уголке платка Наташа на мгновение увидела метку: "С. Ч.".
- Откровенно говоря, ничегошеньки я с вами не понимаю,- заговорила она, потеряв вдруг всякую уверенность.- То вы мне одним кажетесь, то совсем другим. Что-то запуталась я с вами.
- Наташа, может быть, хватит нам в эти самые ваши уральские разрывушки играть, а? Руку!
Он протянул ей свою широкую и уверенную руку.
- От вас, видимо, никуда не денешься,- невольно уступая, отвечала Наташа.
- И не будем спорить. Видите, я пришел первый. Пришел первый, чтобы вы на лыжне не остались -последней! Сам пришел, деваться вам некуда. Сдаетесь? Ну?
- Сдаюсь.
Теперь они тренировались ежедневно. Чудинов был неутомим. Постепенно его заразительная, веселая энергия стала передаваться и Наташе. После всевозможных упражнений и отработки отдельных элементов лыжного хода они в конце занятий делали прикидку с секундомером. И Наташа порой была готова возненавидеть эту маленькую, но дьявольски торопливую стрелочку, которая опережала ее и достигала клювиком положенной черты прежде, чем Наташины лыжи пересекали условную линию финиша между двумя елочками.
- Вы меня совершенно загоняли! - жаловалась она к концу тренировки, покорно опускаясь на пенек, и, освободив усталые ноги от креплений, втыкала лыжи в снег.- Скажите хоть что-нибудь.
Чудинов, сам уже взмокший и как будто довольный, сразу начинал объяснять:
-Слушайте, Наташа! Когда вы подходите к финишу, вы не скупитесь, выкладывайте все. Я же вам сказал: сделаем сегодня последнюю прикидку. Что же вы скаредничаете? Бережетесь? Оставляете слишком большой запас в себе. Сил-то у вас достаточно, а вот злости мало, хорошей спортивной злости. А без этого не победишь противника. Вы меня извините, но иногда прямо взял бы вас за шиворот и потряс как следует, леший бы меня взял!